— А сколько у тебя вообще клиентов? — спросил я, украдкой взглянув на исцарапанный ящик для архивных папок.
— Кто считал? Каждый день кто-то звонит, каждый день кто-то отваливается. Может, уезжают домой, куда-нибудь в Айову или другое какое место… У меня сейчас приблизительно человек сорок — половина женского пола, половина мужского.
— И все как-то работают?
— Интересно, сидел бы я сейчас в ледяном офисе и горевал по поводу жениной операции, если б они работали?
— Двадцать парней? — задумчиво переспросил я. — И в основном молодых?
— По большей части молодых. А что?
— Да просто так, любопытствую.
Выйдя на улицу, я достал из кармана листочки с предложениями, разорвал на мелкие клочки и пустил по ветру.
На «сцену» к Кингу Хейесу явилась до ушей накачанная кокаином дама, она вытащила пудреницу с порошком и предложила ему нюхнуть вместе с нею. Когда он отказался, дама обозвала его «грязным черномазым» и гордо удалилась.
Одна из моих клиенток после успешного окончания «сцены» заявила: «Все было шикарно, давай повторим», — и мне пришлось как можно дипломатичнее объяснять ей, что «дубли» за все те же пятьдесят долларов не предусмотрены. Что и говорить, клиентка осталась недовольной.
Я понял, что пришло время встретиться с Мартой Тумбли.
Я позвонил ей, она спросила, насколько важный нам предстоит разговор, я ответил, что важный, и она предложила в девять вечера прийти к ней домой.
— Выпить у меня найдется, а ужина не жди, — сообщила она.
— Все в порядке. Куда прийти?
Она назвала адрес и добавила:
— Кстати, моя фамилия — Тумбли.
Жила она на Восточной Тридцать восьмой улице, возле Йорка, в бывшем особняке, превращенном в многоквартирный дом, но куда более элегантный, чем мой. У нее была двухкомнатная квартира — гостиная плюс спальня — с высокими потолками, удобная и хорошо, но не роскошно обставленная. Как оказалось, она собирала фигурки слонов — медных, покрытых эмалью, из дерева, жести и т. п. Нас окружали хоботы, по большей части триумфально воздетые.
— Их нужно держать хоботами ко входу, — пояснила она. — На счастье.
— Любопытно, что сказал бы об этом доктор Фрейд?
Она была в домашнем брючном костюме из оранжевого бархата — странный выбор для рыжеволосой женщины. Поскольку она была босиком, я с удивлением отметил, что ногти на ногах покрыты черным лаком.
— У тебя траур? — спросил я.
— Да. По выщипанным бровям. Будешь арманьяк?
Она разлила коньяк в хрустальные бокалы, такие хрупкие на вид, что к ним было страшно прикоснуться, не рискуя раздавить. Мы уселись на обитую черной кожей кушетку.