— Согласится, — уверенно заявила она. — Опиши сексуальную даму, которая поставляет клиенток. Любопытство сильней осторожности. Он сообразит, что чем больше будет знать о деле и о его участниках, тем лучше.
— Ладно! Все сделаю.
Она прижала ладонь к моей щеке и притянула к себе. Я ощутил на губах ее горячее дыхание.
— Не злишься на меня, Питер? — мягко спросила она. — За все, что я о тебе наговорила?
— Да ничего страшного, — ответил я. — И в основном это правда.
— Мы друзья?
— Конечно.
— Прекрасно, — сказала она. — У меня большое сердце. Мне нужен друг.
Отыграв «сцену» с незнакомой женщиной, я никогда не испытывал желания общаться с ней дольше отведенного часа. Секс был для меня театром, и занят я был в одноактных пьесах.
Но с Дженни Толливер занавес никогда не опускался. Должно быть, меня привлекала скрытая в ней тайна, которую я не мог разгадать.
В постели она бывала неистовой, развращенной пуще многих моих клиенток. В другой раз оказывалась покорной и податливой. Вспышки страсти казались безумными, покорность настораживала, потому что в такие моменты она глядела на меня задумчиво и оценивающе.
Меня сердило это непостоянство. Я хотел ее всю, целиком, но она ускользала.
— Ты каждый раз другая, — раздосадованно говорил я.
А в ответ получал только таинственную улыбку.
Я спрашивал себя, люблю ли ее, и задумывался над тем, что такое любовь. По-моему, это должна быть какая-то особая гармония. Я встретился с ней вечером после обсуждения с Мартой проблемы, которую преподнес нам Сидней Квинк, и Дженни сразу же уловила мое настроение.
— Что случилось, Питер?
— Ничего.
— Да нет же. Ты как натянутая струна.
— Я в полном порядке.
— Нет, не в порядке. Я же вижу. Ты в полном отчаянии и тревоге.
Вот как она чувствовала мое состояние!
— Не хочешь в постель, — раздраженно бросил я, — так и скажи. Я не обижусь. «Эго» мое подобно скале.
— Ты все время об этом твердишь, — ответила она, — но это неправда. «Эго» твое жалкое и хрупкое. Ты знаешь, что я хочу заниматься любовью всегда, когда этого хочешь ты. — И задумчиво добавила: — Что в последнее время бывает нечасто. Правда?
Я завидовал полноте и определенности ее чувств. Ни капли актерства. Она играла одну-единственную роль — самое себя — и не нуждалась ни в суфлере, ни в публике. Я не мог представить себе, чтобы она когда-нибудь сомневалась в своих побуждениях. И это бесило меня.
— Ты стал хорошо одеваться в последнее время, — заметила она.
— Я пользуюсь скидкой в «Королевских дланях», — с легкостью соврал я.
— Маячит новая роль?
— Может быть, — коротко ответил я. — Пошли к «Блотто», поищем Артура с Хейесом.