Поднялся полковник инженерных войск.
— Расчеты инженером Романовым составлены правильно. Нам оставалось только проверить и уточнить детали на месте, что и было сделано по заданию обкома партии… Проект, конечно смелый, и он требовал смелого решения. Мы внесли предложение взорвать вулкан Синий тактической атомной бомбой, но… — полковник развел руками, — нас не поддержали. Вмешалась политика. Нам разъяснили, что в нашей стране взрывы атомных бомб запрещены под любыми предлогами. А атомный взрыв был бы наиболее эффектным решением проблемы… Была высказана также мысль об отводе лавы с помощью бомбардировщиков. Но эту идею пришлось отвергнуть. Бомбардировка с воздуха не дала бы желаемых результатов. Поэтому мы остановились на старом, давно проверенном практикой способе взрывных работ. Прорыли тоннель в склоне вулкана, закопали взрывчатку в таком количестве, чтобы сделать взрыв на выброс. Операцию мы назвали «Вулкан»…
Данила слушал полковника с большим вниманием. «Да, — думал он, — проект попал в добрые руки». Все эти дни его точил червь сомнения, и сложность предстоящей работы порою пугала. Сейчас он окончательно уверился, что операция пройдет безукоризненно. Сомнения исчезли.
— Итак, — сказал Гребнев, — будем считать, что операция подготовлена со всей тщательностью. Когда же мы ее начнем?
Все повернулись к Соколову. Он, только он должен был дать команду о времени, когда будет разбужен вулкан.
— Мы ведем круглосуточные сейсмические наблюдения за Синим, — сказал Соколов. — Три дня назад в недрах вулкана начался активный, непрекращающийся процесс. Уезжая сюда, я дал задание составить диаграмму активизации вулкана. Конечно, трудно с точностью предсказать начало извержения, но сигнал дадим в срок.
— Хорошо, — сказал Гребнев. — Прошу ежедневно информировать меня о пробуждении Синего. Вы свободны, товарищи. Данила Корнеевич, прошу вас остаться.
Колбин и Соколов в тот же день вернулись в Лимры.
Отдохнув после поездки в областной центр, Евгений Николаевич вышел из гостиницы. Его обняла мягкая камчатская ночь. Было тихо, тепло. «Ночь для влюбленных», — подумал он и почувствовал, как в груди заныло. Усилием воли удалось подавить боль. «Пройдет, все пройдет», — успокаивал он себя. Никогда ему не было так худо, как сейчас. Он всегда был одинок, но впервые остро почувствовал одиночество здесь, в горах Камчатки. Раньше гордился, что с душой, запертой на замок, он один плывет в людском море к славе. На Камчатке замок начал сдавать. Когда это началось? Почему давно испытанный метод — отсеивать все ненужное — перестал действовать? Все дело в том, что здесь ему слишком часто напоминают о прошлом.