Долина гейзеров имеет пестрый, фантастический вид. Черные, оранжевые, желтые, красные, ярко-желтые полосы пересекают ее вдоль и поперек. Такую окраску склонам придают мелкие водоросли, растущие в теплой воде ручейков. А ручейков множество, они пульсируют, с фырканьем и шипением выбрасывая толчками струйки воды. Над ними — столбы белого пара.
Фонтанируют и крупные гейзеры. Только что поверхность маленького бассейна была ровной и гладкой — и вдруг начинает слегка волноваться, потом бурно закипает, раздается сильный взрыв, и в воздух поднимается мощная струя. Все вокруг обволакивает паром. Так же внезапно фонтан перестает бить. Пар рассеивается. Прошла минута, другая… бассейн снова закипел, снова взрыв, а за ним столб воды и клубы пара…
Все крупные гейзеры Камчатки, а их больше двадцати, имеют названия. Гейзер Первенец выбрасывает столб воды на высоту десять — двенадцать метров, гейзер Великан — метров на пятьдесят.
Извергаются гейзеры через определенные промежутки времени. У одних они исчисляются двумя — тремя минутами, у других — десятью — пятнадцатью. Есть гейзеры, которые извергаются через четыре — пять часов. Остывая, вода выделяет гейзерит, образующий вокруг бассейна красивые по форме и цвету отложения. Есть гейзер, который назван Сахарным, потому что отлагает белый, как сахар рафинад, гейзерит.
— Как обед? — спросила Варя, убирая со стола.
После купания в озере она стала той самой озорной девушкой с синими глазами, с которой Данила встретился на заимке Кречетова. У Вари исчезли тени под глазами, порозовели щеки. Сейчас, когда она хозяйничает, в избушке как будто стало светлей. «Вот бы остаться тут жить», — подумал Данила и засмеялся — мысль показалась нелепой.
— Что с вами? — спросила Варя, скользнув по нему быстрым взглядом.
— Да так, — мотнул он головой. — После такого роскошного обеда не мешало бы выкурить папироску. Но где ее возьмешь?
Варя молча положила перед ним непочатую пачку махорки.
— Мечта холостяка, — улыбнулся Данила.
— Махорка?
— Все, — Данила обвел избушку взглядом. — И обед, и махорка, и вы… В институте у меня был друг. Он любил эту фразу. И рюмка хорошего вина, и хорошенькая девушка, и пачка сигарет, когда израсходована последняя копейка стипендии, — все для него — мечта холостяка.
Варя, глядя в маленькое зеркальце, причесывалась, откидывая назад голову. Черный свитер обтягивал гибкое тело с тугой грудью.
Забыв о табаке, Данила подошел и привлек ее к себе. Он легко приподнял ее, закружился по комнате. Она обвила его за шею руками и прижалась к нему. Случайно взгляд ее упал на окно.