Шутил он, что ли? Да нет, кажется.
– Ну, – ответил я, – это же понятно. Она боялась, как бы ее саму не убили, но не хотела, чтобы ее убийца был наказан, и надеялась, что никто не скажет ничего такого, что наведет полицию на его след. Она верит, что сама заслуживает наказания.
– То есть вы придерживаетесь того толкования, которое кажется очевидным на первый взгляд, – сказал Пуаро. Судя по его тону, мой ответ его разочаровал. – Однако спросите себя, нет ли другого, может быть, не столь явного значения у этих слов: «О, пожалуйста, пусть никто не раскрывает их ртов»? Вспомните о ваших трех золотых запонках.
– Никакие они не мои, – выразительно ответил я, в глубине души сильно жалея о том, что не могу отпихнуть от себя все это дело куда-нибудь подальше. – Ладно, я понял, к чему вы ведете, но…
– Что вы видите? Je conduis ma voiture a quoi?[14]
– Ну… Слова «пусть никто не раскрывает их ртов» при известном напряжении воображения можно истолковать как «пусть никто не открывает ртов жертв тройного убийства в отеле «Блоксхэм». – Я чувствовал себя полным идиотом, произнося эту нелепую версию вслух.
– Exactement![15] «Пусть никто не раскрывает их ртов и не находит в них золотых запонок с инициалами Пи Ай Джей». Разве нельзя предположить, что Дженни имела в виду именно это? Что она знала о жертвах убийства в отеле, а также знала то, что убийца, кто бы он ни был, намерен убить и ее?
Не дожидаясь моего ответа, Пуаро продолжал фантазировать:
– А буквы Пи Ай Джей, вернее, человек, чьими инициалами они являются, очень важен для этой истории, n’est-ce pas? Дженни, она это знает. Она знает, что эти три буквы направят вас на след убийцы, и не хочет допустить этого. Alors[16], вы должны поймать его, пока еще не слишком поздно для Дженни, иначе Эркюль Пуаро, он никогда себе этого не простит.
Я слушал его с тревогой. Ответственность за поимку убийцы и без того лежала на мне тяжким грузом, мне не хотелось отвечать еще и за душевный разлад Пуаро. Неужели он и впрямь видит во мне человека, способного задержать убийцу с такими мозгами – которому приходит в голову класть в рот жертвам запонки с монограммами? Я всегда был простым прямолинейным человеком, и работа с такими же простыми и прямолинейными вещами всегда удавалась мне лучше всего.
– Думаю, вам надо вернуться в отель. – Он имел в виду «немедленно».
Я содрогнулся, вспомнив те три комнаты.
– Завтра с утра будет достаточно рано, – сказал я, старательно избегая взгляда его блестящих глаз. – И я не хочу выставлять себя дураком, притягивая к делу эту вашу Дженни. Так все только запутаются. Вы предложили одно возможное толкование ее слов, я предложил другое. Ваша версия интереснее моей, зато моя в двадцать раз ближе к действительности.