– Не все работы художника – шедевры, месье Пуаро, – сказала Нэнси. Меня встревожила та уравновешенность, с которой она это произнесла, – страшно слышать, как человек, вступивший в заговор с целью уничтожить троих людей, столь разумно и вежливо ведет беседу.
– Возможно, и вы согласны с миссис Дьюкейн, лорд Уоллес? – спросил Пуаро. – Вы ведь тоже художник, хотя и совсем другого рода. Леди и джентльмены, Сент-Джон Уоллес – художник-флорист. Я видел его работы в каждой комнате их дома, по которому столь любезно провела меня леди Луиза Уоллес; так же любезна она была, предоставляя алиби Нэнси Дьюкейн. Дело в том, что леди Луиза – добрая женщина. И доброта ее самого опасного свойства: она так далека от всякого зла, что не узнает его, даже столкнувшись с ним лицом к лицу! Леди Уоллес верила в невиновность Нэнси Дьюкейн и охотно предоставила ей алиби для защиты. Ах, милая, талантливая Нэнси была так убедительна! Она убедила Сент-Джона Уоллеса в том, что ей очень хочется попробовать себя на его живописной ниве. Лорд Уоллес – человек известный и с большими связями, так что ему ничего не стоит достать любое растение для своих рисунков. Нэнси Дьюкейн попросила его достать для нее растение кассавы – то самое, из которого получают цианид!
– А вы откуда знаете? – изумился Сент-Джон Уоллес.
– Удачная догадка, месье. Нэнси Дьюкейн сказала вам, что растение нужно ей как модель для ее рисунка, так? И вы поверили. – Обращаясь к морю лиц с изумленно разинутыми ртами, Пуаро добавил: – По правде говоря, ни лорд, ни леди Уоллес никогда не допустили бы и мысли, что их хорошая знакомая способна на убийство. Это дурно отразилось бы на их репутации. Их положение в обществе – вы только вообразите! Даже теперь, когда все, что я говорю, совершенно точно совпадает с фактами, известными им самим, они не перестают думать о том, что он наверняка ошибается, этот предвзятый коротышка-детектив с Континента. Таковы причуды человеческого разума, в особенности в том, что касается неких idees fixes![57]
– Месье Пуаро, я никого не убивала, – сказала Нэнси Дьюкейн. – Я знаю, что вы знаете, что я говорю правду. Пожалуйста, объясните всем собравшимся, что я не убийца.
– Не могу, мадам. Je suis desole[58]. Хотя вы и не давали яд сами, но вы все же вступили в сговор с целью оборвать три жизни.
– Да, но только для того, чтобы спасти другие, – честно ответила Нэнси. – Я ни в чем не виновата! Дженни, давай расскажем ему нашу историю – настоящую историю. Как только он все услышит, он поймет, что мы сделали не больше, чем было необходимо для спасения наших жизней.