Я заметил, что Семприак отошел от стола и стал перешептываться с толстым, который из стакана поливал себе лысину.
- Сговариваются? - я указал Баранну на них глазами.
- Глупости! - бросил он. - Ну, а потом? Что тебе сказал доктор?
Он терпеливо выслушал меня до конца, вздохнул, торжественно пожал мою безвольно свисавшую руку и сказал:
- Ты тревожишься, да? Не надо этого делать, ради Бога не надо! Вот посмотри на меня: я сейчас ужасно пьян, пьянюсенький! В трезвом виде я совсем другое дело, но сейчас у меня от тебя тайн нет. Я твой, ты мой. Ты знаешь, с кем имеешь дело? Не знаешь!
- Вы уже говорили. Преподаете всякое там.
- Ну, это же только так, в свободное время. Вообще-то сейчас я откомандирован по трансцендентным делам. Не из-за недостатка скромности, но во имя правды скажу тебе: "Здание - это я". Теперь будь внимателен. Триплет, квадруплет, квинтуплет - это все так, пустяки. Это мелочь. Килька. Фарш с лучком. Одним словом - ерунда. Есть Здание, правда? И есть Антиздание. Оба внутри себя весьма почитаемые. Века так продолжается. Однако все - заметь, все! - перетасовано. Здание целиком, поголовно состоит из вражеских агентов. А Антиздание - все из наших!
- Да не уж-то? - попытался я преуменьшить сенсационность его нашептываний.
- Не притворяйся идиотом! Заметь, что хотя на всех местах они, завербовавшись, перетасовались, и эти только притворяются нашими, а наши теми, сущность дела от этого ни в малейшей степени не изменяется!
- Как это?
- А вот так! Здание за счет своей административной структуры и далее стоит и прекрасно держится! По той простой причине, что подстановка шла годами, человечек за человечком, все внутренние отношения полностью сохранились. По-прежнему остались звания, должности, продвижения, премии за разоблачение, действуют приказы, уставы, правила охраны секретности, и так все это веками наслаивалось, в такие жесткие рамки вписаны процессы служебной деятельности, ход дел и их подписание, такая слаженность и бюрократия сохранились, что лояльность Здания в саму структуру, в его скелет, в кости его перешла, и потому по-прежнему обязывают нас соблюдать все законы и уложения и честь шпионская, и отчизна наша, и воспитание полученное, и потому каждый изо всех сил на своем месте старается, и бдительность сохраняется, и хотя все целиком и полностью выщерблено, но ведь действует и дальше.
- Этого не может быть, - сказал я с дрожью.
- Может, может, милый мой. Обрати внимание, что при подтасовке, подкупе, вербовке основным требованием является абсолютная секретность, и чтобы подтасовки произведенной не выдать, не разоблачить, о каждом агенте т_е_х_, который работает здесь, там знает только один сотрудник, и точно так же наоборот. Поэтому каждый по отношению к подчиненным и начальству, конкретно ничего о них не зная, должен на своем месте стараться по возможности свои обязанности исполнять, секретность соблюдать, вражеские происки разоблачать, пресекать, преследовать и с корнем выдергивать. Вот так, сообща, действуют все они на благо Здания, и хотя они при этом выкрадывают, копируют, переписывают и фотографируют все, что только могут, это ничем неприятным не грозит, поскольку все, отосланное _т_у_д_а_, в Антиздание, в руки _н_а_ш_и_х_ людей попадает.