В ту пору в аппарате пересказывали слова Брежнева по поводу доклада Косыгина на сентябрьском Пленуме 1965 года: «Ну что он придумал? Реформа. Реформа… Кому это надо, да и кто это поймет? Работать нужно лучше, вот и вся проблема». Не в таком ли отношении к экономической реформе была главная причина, почему она не состоялась?
Ф. Бурлацкий, с. 152.
* * *
Из руководителей того времени я встречался только с Алексеем Николаевичем Косыгиным, Председателем Совета Министров СССР, чем-то он выделялся в правящей верхушке. Окончил текстильный институт, работал директором текстильной фабрики, министр текстильной, потом легкой промышленности, во время войны организовал эвакуацию предприятий на восток, молчаливый, знающий дело технократ, не лез на трибуны, держался в тени, особняком, был отдален и отделен от окружающей его камарильи. Единственный человек в правительстве, похожий на интеллигента.
Несколько лет осенью я ездил в Кисловодск, встречал там Косыгина. Как и другие отдыхающие, он совершал пешие прогулки по дорожкам терренкура до «Храма воздуха», а иногда и до «Красного солнышка». Гулявшие по терренкуру незнакомые люди здоровались с ним; «Здравствуйте, Алексей Николаевич, добрый день!» И он их приветствовал. Мне это нравилось. В его демократичности не было рисовки.
Познакомились мы в Чехословакии, в Карловых Варах, лечились в одном санатории «Ричмонд», иногда ходили вместе к источнику пить карловарскую воду, он был молчалив, а я посмеивался над номенклатурными обитателями «Ричмонда»…
Я обратил его внимание на красиво оформленные витрины магазинов.
— А у нас в витринах пирамиды консервных банок. Толкуем о реформах, а где они?
Он шел молча, потом хмуро проговорил:
— Какие реформы? «Работать надо лучше, вот и все реформы!»
Цитировал чьи-то слова.
— Леонид Ильич так считает?
— Многие так считают, — уклончиво ответил он.
Я видел перед собой человека, потерявшего надежду.
А. Рыбаков, с. 255–256.
* * *
Некоторые его (Брежнева) поступки просто необъяснимы. Когда умерла его мать, то все руководство пошло на ее похороны. И это правильно, по-человечески. А когда умерла жена Косыгина (1967 г.), то он обзванивал членов руководства и говорил: мы тут посоветовались и решили не участвовать в похоронах. Такой звонок был и мне. Тем не менее я был у нее и в больнице незадолго до ее смерти, и на похоронах.
A. Шелепин, с. 238 [13].
* * *
Когда скончалась жена Алексея Николаевича, из девяти его заместителей проститься с ней пришли только четверо — Н. К. Байбаков, М. Т. Ефремов, В. А. Кириллин и я. Остальные, оказывается, согласовывали в ЦК — идти или не идти выражать соболезнование!