П. Родионов. Знамя. 1989. N9 8. С. 195.
* * *
Теперь немного о другой стороне личности Президента, хорошо заметной только вблизи. Дело прошлое, но, видно, Леонид Ильич в молодости был человеком без нравственных предрассудков, и его отношения с прекрасным полом тоже, как говорится, не вмещались в границы строгой морали. В аппарате по разным причинам и под разным предлогом появлялись симпатичные молодые женщины, которых быстро устраивали на неплохие должности. Это оставляло определенный осадок у всех видевших и понимающих ситуацию. Такой способ расстановки кадров, безусловно, был очень гуманным, но далеко не государственным.
Еще одно совсем личное наблюдение. Я длительное время жил на Кутузовском проспекте и не раз при моих вечерних прогулках встречал знакомую фигуру, идущую с поднятым воротником. Леонид Ильич, будучи, конечно, моложе, как можно было понять, уходил от своей охраны и сопровождающих лиц с целью, о которой нетрудно было догадаться.
Ю. Королев, с. 196.
* * *
— Кто, с кем, когда? — это интересовало всех.
Видели зачастивших к руководству стенографисток — и сразу выводы. Видели сменявшихся буфетчиц, одна симпатичнее другой, — и опять все ясно. Или во всяком случае, подозрительно.
Молодой Брежнев с его широким взглядом и кажущейся любвеобильностью славу имел в аппарате самую громкую. Как поездка — так новые женские лица: стюардессы, обслуга и еще неизвестно кто…
Не могу назвать даже сегодня имена двух-трех привязанностей наших лидеров, но знаком я с ними был. «Девочки» не прочь были похвастаться за столом в хорошей компании доверенным лицам.
В «Айвазовском» на берегу моря — дом отдыха ВС — отмечали день рождения В. Она подвыпила и называла шефа просто по имени:
— Леня ко мне очень хорошо относится, никуда от себя не отпускает, а мне уже надоело. Вот с вами, ребята, лучше. И веселей, и свободнее…
Ю. Королев, с. 114.
* * *
Вспоминаю, как я сидела в гостях в большой компании новоявленных москвичей, бывших жителей города Днепропетровска. Пышная, громкоговорливая блондинка щедро раскрыла громадный узел своих знаний, пониманий и выводов:
— Ой, ой, ой, спросите нас! Мы знаем о Брежневых такое, чего они сами о себе не знают!
Виктория? Про нее особенно нечего сказать, она сидела тихо, хотя все ему с самого начала преподнесла на блюдечке. Он ведь был деревенский, а она — из интеллигентной еврейской семьи, дочь преподавателя экономического института. По отцу она Ольшевская. Они взяли его в семью, образовали, обтесали, устроили на учебу, все ему сделали, чтобы он продвигался. Он и пошел, пошел, как на дрожжах. Красивый был. Высокий, стройный, веселый. Бабы падали. Он изменял ей с первого дня женитьбы. Она, конечно, все знала-понимала, но выбрала самую правильную позицию: не мешать. Рожала ему детей, потихоньку привязывала к себе, как козла длинной веревкой — побегает, побегает, а домой вернется.