Футболист улыбнулся, забрал у него фонарик, поднес к собственному подбородку и скорчил рожу, как на Хеллоуин.
— Хорошая работа, док, — сказал он, повернулся и пошел в дом, освещая себе путь фонариком. — Возвращайся в столовую. — Он посветил лучом, показывая доктору дорогу.
Доктор вернулся к столу.
— Всем оставаться на местах, не вздумайте и пальцем пошевелить. — И «кукурузник» закрыл дверь.
— Ну, что теперь? — спросил его напарник.
— Нужно выяснить, пришел в себя Ричер или нет, — ответил парень с фонариком.
— Мы ударили его довольно сильно.
— Ну и что ты думаешь?
— А ты?
Парень с фонариком не ответил. Он направился в коридор, ведущий к двери подвала, и принялся стучать по ней ладонью.
— Ричер, включи электричество, или здесь произойдет нечто плохое.
Никакого ответа.
Тишина.
Парень с фонариком снова постучал в дверь.
— Я не шучу, Ричер. Включи проклятое электричество.
Никакого ответа.
Тишина.
— Что теперь? — спросил его напарник.
— Приведи жену доктора, — сказал парень с фонариком и направил луч на дверь столовой.
Его напарник через минуту вернулся, держа жену доктора за локоть.
— Кричи, — сказал парень с фонариком.
— Что? — сказала она.
— Кричи, или я тебя заставлю.
Она заморгала в луче фонарика, а в следующее мгновение закричала. Крик получился долгим, высоким и громким. Когда жена доктора смолкла, наступила мертвая тишина, и футболист с фонариком снова принялся стучать в дверь.
— Ты слышал, ублюдок?
Никакого ответа.
Тишина.
Парень с фонариком посветил в сторону столовой, его напарник увел жену доктора по коридору, втолкнул ее внутрь и закрыл за ней дверь.
— Что теперь? — спросил он.
— Будем ждать рассвета.
— До рассвета четыре часа.
— У тебя есть идея получше?
— Мы можем позвонить на базу.
— Они скажут, чтобы мы держались.
— Я не пойду вниз. С нимя связываться не стану.
— Я тоже.
— И что делать?
— Подождем. Ричер думает, что он умный, но это не так. Мы можем сидеть в темноте. Любой может. Тут нет ничего хитрого.
Они вернулись в гостиную, светя перед собой фонариком, и сели на диван, поставив рядом старый «ремингтон». Чтобы сэкономить батарейку, они выключили фонарик, и комната снова погрузилась в темноту, холод и тишину.
…Человек Махмени прошел сто ярдов параллельно подъездной дорожке и оказался перед оградой, которая шла на юг, поперек направления его движении. Она определяла левую часть Т-образного участка, принадлежавшего Дунканам. Ее построили из пятидюймовых брусьев, немного кривых и шишковатых, но перелезть через нее было совсем нетрудно. Он перебрался на другую сторону и немного помедлил, глядя на три пикапа и «Мазду», припаркованные слева, и самый южный дом, стоявший прямо перед ним. Только центральный дом оставался темным. В южном и северном горел свет, но слабо, словно его зажгли в задних комнатах и он просочился в коридоры и приоткрытые двери. В воздухе пахло древесным дымом. Однако он не услышал никаких звуков и разговоров. Человек Махмени колебался, выбирая, не зная, какое принять решение. Направо или налево?