Улица была широкой, но большей частью засыпана камнями и блоками, оставшимися от рухнувших зданий. У многих из них уцелели только часть стен, колонны и арки.
Спутники продвигались медленно, постоянно оглядываясь, стараясь вовремя заметить возможную опасность.
— Ни души. — Шерон подышала на озябшие руки.
— А ты вообразила, что в Талорисе тебя будут ждать потомки переживших катастрофу? — усмехнулась Лавиани. — После Войны Гнева заброшенные города в глуши — обычное явление. В них живут лишь ветер да прах.
Шагов практически не было слышно, спутники проходили улицу за улицей в вязкой тишине, разглядывая сохранившиеся на стенах барельефы — рыцарей в доспехах, сражавшихся с тонкими темными силуэтами шауттов и гигантами, вооруженными молотами.
Завал, перегородивший улицу, не стал помехой. Тэо легко забрался по кускам мрамора, помог Шерон. Лавиани отказалась от протянутой руки, буркнув:
— Я еще способна справиться с такой преградой. Заметили, что нигде нет костей? А ведь Талорис был довольно крупным городом, и людей в нем жило много.
— Тысяча лет прошло. К тому же его надолго поглотило море. — Шерон кивком поблагодарила акробата за помощь.
Сойка с подозрением покосилась на узкий проем между домами — темный, затянутый туманом. Резко втянула в себя воздух, ощущая среди осенних запахов влаги легкий аромат мускуса.
— Сюда! Живо!
Она возблагодарила судьбу, что оба спутника послушались ее беспрекословно, без всяких сомнений нырнув в развалины ближайшего здания.
— К стене! И ни звука!
Троица мэлгов появилась меньше чем через минуту. Лавиани видела их, стоя в глубокой тени. Они направились вниз по улице. Затем появился еще один. Этот остановился и, как она несколько минут назад, втянул носом воздух, а его уши поднялись, точно у собаки.
Сойка прыгнула прежде, чем тот понял, что почувствовал запах людей. Нож рассек горло, и кровь хлынула тугим фонтаном, ударив в стену.
— Ищут нас? — спросил Тэо, выходя из укрытия и глядя на труп.
— Не похоже. Просто патруль. Кажется, те, которых мы видели утром, из другого клана. — Она ткнула на бледное лицо, указала на татуировку, украшавшую бледное лицо, а затем деловито начала срезать волосы-иглы.
— Что ты делаешь? — удивился Пружина.
— То, что не успела сделать раньше. Это хороший яд. И лекарство тоже можно сварить, если знаешь как.
Она взяла десять штук черных у основания и белых, почти прозрачных, на кончиках. Завернула в плотную кожу, вырезанную из безрукавки мертвеца. А потом, схватив труп за ногу, поволокла в дом.
— Если есть один патруль, то могут быть и другие. Кроме того, рано или поздно мэлги поймут, что их товарищ пропал.