— А чего ты ожидала? — спросила она у самой себя. — Что увидишь прекрасного герцога?
В нагруднике доспеха было проделано продолговатое отверстие — единственный удар, ставший смертельным.
— Знаешь, кто это? — внезапно раздался знакомый голос шаутта, и она резко развернулась, но так и не увидела его.
— Твое будущее! — ответила она. — То же будет с тобой, когда я тебя найду.
Он рассмеялся:
— Меня всегда веселит, когда такие, как ты, грозят, таувин. Я пережил вас всех. Перед тобой дураки из личной гвардии Тиона. Они были на острие прорыва, но сдохли. Застряли в зазеркалье, увидев себя настоящих. Без брони, без совести, с кровью на руках. Люди иногда сходят с ума от того, что видят в своей прежней жизни. Думаю, и тебе стоит посмотреть на нее.
— Покажись! — предложила ему Лавиани, но шаутт молчал.
Она выругалась, прошла мимо второго мертвеца, остановилась возле третьего, шлем которого был расколот ударом топора. Оружие в руке гвардейца привлекло ее внимание. Она никогда не видела такого — что-то из прошлой эпохи.
Ухватистое белесое древко длиною в руку, выполненное из незнакомого ей шероховатого материала. Узкое лезвие, обоюдоострое, с отточенным кончиком, больше похожим на жало. Таким очень непросто сражаться с воином в тяжелой броне, но зато против остальных двуногих это короткое не то копье, не то меч, пожалуй, подходило наилучшим образом.
Она с сомнением присела возле мертвеца. У нее был нож и кулачный щит, но сейчас ей требовалось что-то посерьезнее. В конце концов, против шаутта много железа не бывает. Наконец, заставив себя забыть об осторожности, сойка взяла оружие в руки. Древко оказалось неожиданно удобным и как влитое легло ей в ладони. Лавиани попробовала нанести укол, ударила с разворотом, точно мечом, разрубила воздух и осталась довольна тем, как это получилось.
Ее пальцы нащупали на рукояти едва ощутимую трещину, и сойка нахмурилась. Быстро изучила, напрягла запястья, и внезапно две части рукояти повернулись относительно друг друга, тихо щелкнули. Единый узкий клинок с лязгающим звуком раскрылся на три еще более узких лезвия, превращаясь в странное подобие трезубца.
— Рыба полосатая! — с удивлением пробормотала она, даже не заметив, что едва не лишилась уха. — Ты мне по нраву, малыш.
Еще один щелчок, и в ее руках вновь было копье.
Сойка пошла прочь, но, озаренная мыслью, вернулась и, напрягая мышцы, перевернула тяжеленные доспехи с высохшим мертвецом внутри. Победно ухмыльнулась, увидев то, что искала, — деревянный футляр со сгнившим кожаным ремнем — защита для лезвия. Сунула находку в сумку и уже больше не оборачивалась.