Основную часть информационного потока обрабатывает сенсорная или кратковременная память. Ученые полагают: зрительная сенсорная память — запоминание угасающего следа зрительного изображения, сохранение довольно подробной информации в течение нескольких секунд — обслуживает поздние стадии переработки информации, сохраняя образ столько, сколько нужно для завершения этой стадии. Затем необходимая часть данных — по некоторым оценкам, 1/10–1/4 исходного потока — переносится для более долговременного хранения и последующего использования.
Сенсорная память работает в автоматическом режиме: внешние и внутренние факторы слабо влияют на её операции. В первичной памяти с хранящимися данными производятся некоторые действия: перезапись отдельных фрагментов, избирательное их сохранение и усложнение материала в результате подключения дополнительных внешних и внутренних информационных потоков. Во вторичной памяти мы можем запускать или прекращать процессы, вести поиск в разных направлениях. Извлечение информации из одного места может привести к запуску каких-то новых подсистем памяти, переключению на другие нейронные сети. Всё это в конце концов направляет мысль по совершенно новому пути.
Озарение — как раз выход в сознание результатов подсознательной работы.
Но и такая работа сильно зависит от сознания — ведь именно из него поступает в подсознание и цель умственной работы, и обрабатываемые сведения. Поэтому очень важна степень увлеченности решаемой проблемой. Чем ярче доминанта, тем большая доля подсознания (а не только сознания) занята решением. Чтобы подсознание справилось с проблемой и наступило озарение, должна накопиться критическая масса сведений, отправленных в подсознание, и критическая мощность раскрутки его сознанием
Кто как говорит, тот так и мыслит. И наоборот.
Как считал Эйнштейн, «можно стимулировать появление глубоких и оригинальных мыслей, предоставляя полную свободу своему воображению, не ограничивая его традиционными условными запретами. Он и относит открытие теории относительности не на счёт своего особого дарования, а, напротив, — на счёт собственного так называемого «задержавшегося» развития.
«Нормального взрослого никогда не станут беспокоить проблемы пространства и времени, рассуждал Эйнштейн. — Есть вещи, о которых задумываешься только в детстве. Но моё интеллектуальное развитие задержалось, в результате чего я начал размышлять о пространстве и времени, будучи далеко не юным.»
В своих последних автобиографических записках великий физик вспоминает озарение, которое привело его к созданию специальной теории относительности. Оно явилось неожиданно, когда шестнадцатилетним юношей он просто мечтал о чём-то. «А что, если. — подумал он тогда, — лететь рядом с лучом света с его же скоростью?»