— Как ты думаешь, о чём они разговаривают? — спросила Лира, или, точнее, только начала, потому что за дверью прозвучали голоса.
— За кресло — быстро! — прошелестел Пантелеймон. Лира мигом вскочила и спряталась за своим креслом. Надо сказать, это было не лучшее место, так как кресло она выбрала в самом центре комнаты, но теперь оставалось лишь сидеть тише воды ниже травы…
Открылась дверь, и освещение в комнате изменилось: один из вошедших принёс лампу и поставил её на комод. Лире были видны его ноги в тёмно-зелёных штанах и начищенных чёрных ботинках. Слуга.
Затем чей-то низкий голос спросил:
— Лорд Азраил ещё не приехал?
Лира узнала голос Ректора. Затаив дыхание, она наблюдала, как в комнату рысью вбежал деймон слуги (в обличье собаки, которое принимали все деймоны слуг) и бесшумно уселся у его ног, а потом она увидела и ноги Ректора, обутые, как всегда, в чёрные стоптанные башмаки.
— Нет, Ректор, — сказал Камердинер. — Из аэропричала тоже никаких вестей.
— Полагаю, он будет голоден, когда придёт. Проведите его прямо в Зал, хорошо?
— Непременно, Ректор.
— Кстати, вы достали его любимого токайского?
— Да, Ректор. 1898 год, как вы и просили. Насколько я знаю, его светлость к этому вину неравнодушны.
— Хорошо. А теперь оставьте меня.
— Вам нужна лампа, Ректор?
— Да, будьте добры. Загляните сюда во время ужина заправить её, хорошо?
Камердинер слегка поклонился и вышел, сопровождаемый по пятам покорно трусящим деймоном. Со своего скажем-так-не-слишком-укромного места Лира наблюдала, как Ректор прошаркал к внушительному дубовому шкафу в углу комнаты, снял с вешалки мантию и с трудом надел её. Когда-то Ректор был сильным человеком, но ему уже давно перевалило за семьдесят, поэтому движения его потеряли плавность, стали медлительными. Деймон Ректора имела облик ворона, и, как только её хозяин натянул мантию, спрыгнув с гардероба, устроилась на своём законном месте, его правом плече.
Лира ощущала беспокойство Пантелеймона, хотя тот не издал ни звука. Что до неё, то она была приятно взволнована.
Упомянутый Ректором гость, лорд Азраил, приходился ей дядей. В его присутствии она испытывала два одинаково сильных чувства: восхищение и страх. Говорили, что он вращается в политических кругах, занимается разведкой или военными конфликтами в дальних землях, и Лира никогда не знала, когда он появится снова. К тому же дядя был суров: обнаружь он её в Комнате Мудрецов, ей не удалось бы избежать жестокого наказания. Впрочем, она могла его понять и не обиделась бы.
Однако, то, что Лира увидела дальше, изменило ход её мыслей.