Начальник пограничной стражи и трое его людей заступили дорогу процессии, опасливо поглядывая на гроб.
— Кто такие?
Возница приподнял украшенный свинцовыми образками и морскими раковинами капюшон и уставился на стражника отсутствующим взглядом.
— Я спрашиваю, кто такие?! — повысил голос начальник стражи.
— Божьи люди, — со слезой проговорил возница.
— Откуда, куда?
— Из Святой Земли, из самого Иерусалима. Мы везем тело просветленного учителя нашего — преподобного отца Марка, скончавшегося от мучительной болезни в тех самых землях, где Спаситель принял смерть и воскрес к вящей славе Господней.
Страж границы недовольно поморщился, но, памятуя о долге и предписаниях, подошел вплотную к гробу.
— Снимите крышку!
— Быть может, вам, славный воин, не стоит глядеть на это? — всхлипнул Теобальд. — Эта болезнь… О, как это было ужасно! Он умирал, корчась, в течение двух недель, и ни слова жалобы не сорвалось с его уст, лишь благодарил Всевышнего, что претерпевает муки…
— Ну, полно! Открой крышку!
— Быть может, не стоит… Эта болезнь… Она может быть заразна… Это было так страшно — он весь был покрыт язвами, струпьями, кожа слезала с него клочьями…
Начальник стражи поглядел на возчика без прежнего энтузиазма:
— Хорошо, приоткрой гроб.
— Как скажете, господин, как скажете…
Теобальд отложил кнут и взялся за крышку.
— Куда вы везете его? — в спину ему спросил смотритель.
— В Санкт-Галлен. Мы хотели схоронить его там, в Святой Земле, но преподобный сказал, что, поскольку смерть его так ужасна, он не желает своим, с позволения сказать, гниющим трупом осквернять великую святыню христианского мира. — Возница приподнял крышку гроба, и из щели вырвался настолько зловонный смрад, что начальник стражи невольно отшатнулся, однако увидел сквозь нее лежащего человека в облачении, вернее, даже не человека, а гниющий остов, кишащий червями.
— Закрывай! Проваливайте немедленно! — крестясь, крикнул он.
— Благодарю тебя, храбрый воин, — едва сдерживая рыдания, пробормотал Теобальд, взбираясь на козлы. — Бог наградит тебя за доброту! Какая ужасная смерть для столь праведного человека, — вздохнул он.
Толпа со стоном и плачем двинулась вперед. Страж границы, качая головой, глядел, как сотрясаются плечи его недавнего собеседника и как удаляется по горной дороге скорбная повозка.
— Черт, черт, черт! — донеслось из гроба. — Проклятие! А ну сдвиньте крышку, иначе я и впрямь сдохну тут!
Заплаканный Теобальд перестал сотрясаться от беззвучного хохота и бросился выполнять приказ командира, но вдруг…
— Погодите, дон Анджело! Нас догоняют какие-то всадники.