– Эмили! – При виде подруги Сьюзен вскочила на ноги. – Как ужасно! Бедная Салли! И бедная Дафна, как она теперь обойдется без горничной!
– Мы с тобой обе прекрасно знаем, каково это – остаться без помощницы. Так что, я уверена, Дафне будет нелегко. – Генри Говард подставил Эмили стул, и она тяжело опустилась на него. – Генри, ты не принесешь мне чая? Я, кажется, уже целую вечность хочу выпить чего-нибудь освежающего, а вместо чая или лимонной воды Ричард принес нам с Джейн бренди.
Говард поспешил к столу, где Альбертина, услышавшая слова леди Гренвилл, уже наливала чай. Руки ее не дрожали, да и в целом эта молодая особа выглядела значительно лучше своих подруг.
– Мы тоже сделали по глоточку этого кошмарного напитка. И как только джентльмены могут употреблять его ежедневно? – Джемайма Кастлтон с отвращением посмотрела на стоявший на подоконнике возле нее бокал с остатками бренди.
Эмили с благодарностью приняла у Генри чашку с чаем и некоторое время молча слушала разрозненные фразы, которыми обменивалась молодежь. Все были потрясены и расстроены, обещавший быть таким чудесным день превратился в кошмар. Здесь, слава богу, никто не додумался обвинять горничную в том, что своей смертью она испортила праздник, но о веселье и беззаботном флирте пришлось забыть.
Леди Гренвилл очень хотелось спросить Генри, как он оказался на террасе рядом со Сьюзен, но она понимала, что все расспросы надо оставить на потом. Когда-нибудь они наконец вернутся в прохладные стены Гренвилл-парка, и тогда наступит время для тихих бесед и размышлений.
Глядя на Сьюзен, Эмили вспомнила о споре между Джейн и Ричардом, услышанном ею, казалось, много-много дней или даже месяцев назад, хотя на самом деле прошло не более трех часов. Вот о чем еще придется подумать, но для этого ей сперва надо прийти в себя. Так же, как и всем остальным.
В положенное время дворецкий распахнул двери и сообщил присутствующим, что в парадной столовой вот-вот будет подан обед. Как ни странно, произошедшая в доме трагедия не лишила большинства гостей аппетита. Напротив, возможность поесть рассматривалась ими как способ рассеять замешательство, позабыть о страшной картине распростертого на плитах тела молодой девушки, которая уже никогда не сможет есть, пить, плакать или смеяться. Не сможет просто жить.
Дафна не спустилась в столовую, но Эмили увидела Джейн и взглядом задала подруге вопрос. Мисс Соммерсвиль неопределенно качнула головой и чуть поморщилась. Этого было достаточно, чтобы леди Гренвилл догадалась – Дафна могла бы успокоиться, если бы захотела, но предпочитает страдать.