Эта не шибко оригинальная и довольно скучная история была известна подполковнику службы судебных приставов во всех подробностях. Он знал даже чуточку больше, чем удалось установить следствию, и не без оснований предполагал, что хозяин квартиры, в которую он только что совершенно незаконно проник, не вернется никогда.
Повесив в стенной шкаф форменный бушлат и кепи, пристав отправился в ознакомительную прогулку по квартире. Шикарная обстановка его не особенно впечатлила: во-первых, он видел и не такое, а во-вторых, умел четко отделять главное от второстепенного. Вот господин Чернышев таким умением явно не обладал, поскольку ухитрился в погоне за деньгами и ни черта не стоящим барахлом, которое можно на эти деньги приобрести, потерять главное – жизнь.
Если бы нечто подобное сказали Игорю Вадимовичу в глаза, он бы наверняка стал возражать – с его точки зрения все это наверняка выглядело не так примитивно. Но погиб он именно из-за денег – недопрыгнул, пытаясь с разбега перемахнуть финансовую пропасть, отделяющую скромного секретаря российского посольства в Венесуэле от «владельца заводов, газет, пароходов», и расшибся в лепешку на такой глубине, что никто даже не слышал, как он там шмякнулся.
Некоторую заинтересованность человека в форме судебного пристава во всей квартире вызвал только музыкальный центр – вернее, хранящаяся в специальных хромированных подставках внушительная коллекция компакт-дисков. Некоторое время, сняв темные очки, он внимательно изучал надписи на обложках, а затем, так и не включив музыку, двинулся на кухню: дисков в лотках было что-то около трех сотен, и во всей этой груде пластика не нашлось ни одной записи, которую ему захотелось бы послушать. Классикой тут даже не пахло; было невооруженным глазом видно, что собранные здесь диски делятся на три категории: те, что нравились Чернышеву, те, которые любит его жена, и те, что приберегались для гостей – судя по названиям групп и именам исполнителей, гостей не простых, а начальственных. К этой категории можно было смело отнести несколько сборников шансона и песен мэтров российской эстрады – Пугачевой, Ротару, Кобзона и иже с ними, а также сборник альбомов «Любэ» – любимой группы действующего президента.
Сам Чернышев предпочитал рок, преимущественно западный; что до его супруги, то она, судя по музыкальным пристрастиям, была блондинкой – если не по цвету волос, то по внутреннему содержанию. Поискав, пристав нашел семейную фотографию и убедился, что угадал: мадам Чернышева была вылитая кукла Барби.
Банка с кофе, по счастью, была запрятана неглубоко и оказалась почти полной. С учетом профессии хозяина, нюхать содержимое банки стоило едва ли, но пристав все же понюхал и был вознагражден: кофе оказался отменного качества. Зарядив кофеварку, которой, судя по коричневому налету на стенках колбы, пользовались довольно часто, он закурил и уселся за стол у окна.