– И?..
– И вот совсем недавно, то ли в прошлом, то ли в позапрошлом году, во время очередного демонстрационного показа командующий сухопутными войсками весьма пренебрежительно высказался в том смысле, что «Черный орел» представляет собой не более чем очередную модификацию стоящих на вооружении старых машин. Кроме того, конечная цена Т-95 оказалась, по мнению Минобороны, чересчур высокой. Финансирование работ по «объекту сто девяносто пять» прекращено, перед спецами Уралвагонзавода поставлена задача уже в пятнадцатом году спустить с конвейера пробный образец «арматы». Срок, как вы понимаете, мизерный, так что ничего нового они, вероятнее всего, не придумают. Эксперты поговаривают, что «армата», в свою очередь, почти наверняка станет всего лишь удешевленной, а значит, сильно упрощенной модификацией «Черного орла». Планируется убрать лишнюю пару катков – у «орла» их семь против традиционных для русских танков шести – и исключить из броневой защиты титановые сплавы.
– Опять деньги на ветер, – сквозь зубы прокомментировал полученную информацию Федор Филиппович.
– Да еще какие, – согласился Слепой. – Если так пойдет и дальше, никакие яблони на Марсе не зацветут, да и следы свои на пыльных тропинках далеких планет мы оставим еще очень нескоро.
– Дались тебе далекие планеты, – проворчал генерал. – Тут бы на своей с бардаком разобраться… А почему ты решил, что в Венесуэле собираются производить именно Т-95?
– Да ничего я не решил, – со вздохом возразил Сиверов. – Просто это выглядит вполне логично. Новая разработка стоит намного дороже, чем морально исчерпавшее себя старье, которое все, кому не лень, шутя расстреливают чуть ли не из рогаток. Так почему бы не вернуть свои денежки, выгодно продав то, от чего отказались генералы из Минобороны? И покупателю приятно – дорого, но приятно: ни у кого нет, а у меня есть. А подать сюда американскую танковую колонну! Сейчас мы ее разделаем под орех, да так, что дядя Сэм не узнает! Правда, складывается впечатление, что денежки собираются положить отнюдь не в государственный карман, отсюда и устранение лиц, подписавших известный исторический документ. Но это, повторяю, только мое предположение.
Федор Филиппович немного помолчал, не столько размышляя, сколько борясь с неприятным впечатлением, которое произвели на него речи подчиненного. Предположения, интуитивно сделанные выводы – все это можно было бы не принимать в расчет, если бы речь шла о ком-то другом. Что же до Глеба Сиверова, то его интуиция, как не раз доказала практика, вплотную граничила с настоящим ясновидением, а предположения, даже самые мрачные, подтверждались с удручающим постоянством.