После этого разговора Дэ-Пэ-Дэ вызвал меня и Гаманца и потребовал, чтобы мы немедленно организовали охрану резиденции посла, и при этом заявил, что если мы этого не сделаем, то вся ответственность за его судьбу ляжет на нас.
В ответ на это требование Гаманец с армейской прямотой заметил, что в связи с временным отсутствием Гладышева вся ответственность за жизнь и здоровье всех советских граждан лежит на Дэ-Пэ-Дэ как на фактически исполняющем обязанности руководителя посольства, и негоже перекладывать эту ответственность на чужие плечи, тем более что и у него, и у его «соседа», то есть у меня, и своих забот хватает.
Я по своему обыкновению не стал пререкаться с Дэ-Пэ-Дэ, а только выразил сомнение в достоверности сообщения шофера, поскольку из данных радиоперехвата доподлинно знал, что тяжелое вооружение, включая артиллерию и танки, в столкновении не используется, а следовательно, никакие снаряды на территории резиденции рваться не могли, а забросить туда гранату из расположения воздушно-десантного батальона было просто невозможно.
Позднее позвонил сам посол и действительно опроверг информацию своего шофера.
А тем временем Дэ-Пэ-Дэ, получив подкрепление в лице очнувшихся от пережитого потрясения дипломатов, с некоторым опозданием вспомнивших, наконец, что в трудную минуту их место в посольстве, почувствовал себя значительно увереннее и решил, видимо, в отсутствие посла набрать как можно больше очков. К полудню Дэ-Пэ-Дэ развил такую бурную активность, а его административный зуд дошел до такой степени, что Гаманец пожалел, что так неосторожно напомнил ему о его руководящей роли: он попытался командовать не только своими непосредственными подчиненными, но и отдавать распоряжения сотрудникам обеих резидентур.
Пришлось нам с Гаманцом еще раз, теперь уже по своей инициативе, встретиться с Дэ-Пэ-Дэ и несколько поубавить его пыл.
Около двух часов дня было передано очередное правительственное сообщение, в котором впервые делался намек на то, что, по данным службы безопасности, к подготовке мятежа якобы причастно советское посольство. Поскольку ни один нормальный дипломат никогда ни с чем подобным связываться не станет, и причастными могли быть только разведчики, я сразу же поднял трубку и набрал номер Гаманца.
— Николай Викторович, ты слушаешь радио? — спросил я, узнав его голос.
— Слушаю, — подтвердил резидент ГРУ и в свою очередь спросил: — Твоя служба имеет какое-нибудь отношение к этим событиям?
— Моя не имеет. Я тебя как раз о том же хотел спросить.
— О чем ты говоришь! — воскликнул Гаманец, видимо, забыв, что не постеснялся задать мне этот деликатный вопрос.