Теперь Эрих мог реализовать свои планы относительно тактики ведения воздушного боя. По этому поводу у них вчера на «дне рождения» Крупински состоялся серьезный разговор. Оба признали, что в связи с продвижением германских войск в глубь России фронт расширился настолько, что истребителей для его прикрытия уже не хватало. Линии коммуникаций растянулись, снабжение подразделений топливом и запасными частями для самолетов резко ослабилось. А эти зимы! Из-за непогоды увеличивалось количество аварий, ухудшились условия для работы техников.
– Знаешь ли ты, Ханс, – угрюмо говорил захмелевший Хартманн, – что на фронте протяженностью более трех тысяч километров у нас осталось только четыре истребительных эскадры, из которых в одной только две группы самолетов. Знаешь ли ты, что мы несем большие потери, а новое пополнение уже не имеет такой подготовки, какую получили мы в свое время. Чтобы выжить в этой войне, надо применять новую тактику. Иначе все погибнем…
Он замолчал и стал цедить шнапс мелкими глотками. Ханс терпеливо ждал, когда он продолжит. И дождался.
– Нашим козырем должна стать внезапность. Понял? Внезапность. Забрался повыше, наши моторы сильнее, зашел со стороны солнца и атаковал. Добился успеха или нет – неважно, быстро уходи вверх, там осмотрись, оцени обстановку и, если есть возможность, атакуй вновь. Заходи снизу, как это делает Ралль. Всегда держать себя под контролем, не бросаться в бой сломя голову. Маневрируй быстро и агрессивно, огонь открывай с близкой дистанции, когда твой прицел будет полностью заполнен вражеским самолетом… Если будем так драться, тогда, может быть, выживем.
Биркнер заметил, что, став командиром пары, Хартманн какое-то время подражал Вальтеру Крупински, но это длилось недолго; очень быстро у него выработался свой почерк: спокойные, хладнокровные действия в бою и простое, доступное поведение на земле.
Ралль всячески поощрял в своей группе дух соперничества. Стремление быть первым в группе, в эскадре, даже в люфтваффе, знать, что о тебе все говорят, что о тебе пишут в газетах – все это подталкивало летчиков к риску, становилось мощной движущей силой.
По ночам пилоты собирались вместе, слушали новости, знакомились с показателями боевой работы каждого, которые вывешивались на специальной доске, обсуждали случаи, которые происходили с отдельными из пилотов. Постоянно растущее число сбитых русских самолетов усиливало уверенность в себе у одних, подогревало честолюбие у других и в целом поддерживало боевой дух в коллективе группы.
Такие традиции в 52-й эскадре заложил Иоханнес Штайнхоф, начинавший командиром эскадрильи, а затем ставший командиром второй группы в эскадре. Через его руки прошли многие из тех, кто впоследствии стал известным асом в люфтваффе. Среди них были Ханс-Иохим Марсель, Вилли Батц. А Вальтер Крупински, по прибытии на Восточный фронт, летал ведомым Штайнхофа.