– Может, и испугался, – застенчиво улыбнулся Никитин. – Сижу смотрю на него – он приближается. У меня все застыло внутри. Нет ни мысли, ни страха, ни меня самого. И тут словно меня обожгло: сзади же его ведомый, сейчас пальнет по мне! Эх, думаю, хрен с ним – ударю его своим самолетом!
– Таранить решил? – не удержался Фадеев.
– Решил просто врезаться в него, и все. Иного выхода нет, думаю, все равно убьют. Умирать, так с музыкой! Бросаю на него свой самолет, сам весь съежился, зажмурился и на все гашетки нажал. Чувствую – время прошло, а удара нет: открыл глаза – ни «месса», ни своих. Завалил самолет в пикирование, в сторону берега. Обнаружил свою группу и пристроился к ней.
– В рубашке родился! – воскликнул Фадеев. – Как же они оставили тебя? Меня даже на земле, когда сел на «живот», дважды атаковали. Потом, когда выскочил из самолета, по мне – одному человеку – два «мессера» атаку сделали! Хорошо, что я заранее реглан сбросил – сам в канаве притаился, – так они, подлецы, и реглан атаковали – только тогда ушли домой. Посекли, сволочи, хороший реглан!
– Ну тогда уж расскажи, почему тебе пришлось садиться «на живот», – не без ехидства попросил Покрышкин.
– Да брось ты, Сашка! У всякого могут быть осечки, – забасил Фадеев. По всему чувствовалось, что эта тема ему неприятна.
– Тогда я расскажу. Послушай, сталинградец, очень даже поучительно. Мы вылетели восьмеркой. Вадим шел со своим ведомым Трудом. Изредка мимо нас проскакивали «мессершмитты», Вадим неизменно докладывал о них по радио, хотя чувствовалось, что он пропадает от нетерпения. Но я не вступал в бой с этими немцами, ожидая бомбардировщики. Наконец они появились.
– Как не вступал? А первая схватка с группой «мессершмиттов»?
– Это не в счет. Мы помогали нашим истребителям, которые прикрывали штурмовиков. Так вот, появились «штуки». Мы ударили сзади, со стороны солнца, и сразу подожгли несколько машин. Заканчивая атаку, я заметил вторую группу немецких самолетов и тотчас предупредил своих по рации. Чутье подсказывало мне, что где-то тут, между двумя группами бомбардировщиков, должны быть «мессершмитты» сопровождения. Они обязательно кинутся в контратаку, поэтому нам надо было быть начеку.
Оглядываюсь, смотрю, все на местах, одного не хватает. И кого бы ты думал? – спрашивает Покрышкин Никитина.
– Фадеева? – вопросом на вопрос отвечает тот.
– Вот именно. Фадеев, где ты? – запрашиваю по рации. – Но едва я успел спросить, как последовала контратака восьмерки немецких истребителей. Поставив патруль в более выгодное положение, я снова стал звать Фадеева. Не отвечает. Только на аэродроме мы узнали от дежурного на станции наведения, куда девался наш Фадеев.