Через несколько минут около 20 «Илов» пронеслись низко над землей вдоль переднего края и вылили смесь. Над немецкими окопами повисла белая стена дыма. Смещаясь в глубину обороны, завеса закрыла траншеи и ослепила гитлеровцев. Наши войска пошли вперед. Командующий фронтом напряженно вглядывался в дымовую завесу, но, как и другие, не мог рассмотреть, что там, за ней, происходит. Вскоре выяснилось, что немцы отошли из первой траншеи. Те из них, кто остался, были уничтожены советскими войсками.
К сожалению, ветер в этот день оказался слабым и не понес дымовую завесу дальше, в глубину, как рассчитывал командующий фронтом. Советские передовые подразделения, попав в полосу дымовой завесы, тоже ослепли, их продвижение почти прекратилось.
Через полчаса дымовая завеса стала редеть и вскоре совсем рассеялась. Советские войска вновь поднялись в атаку, но противник уже опомнился. Особенно напряженные бои разгорелись на участке 11-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Сергацкова. Немцы неоднократно подымались в контратаку.
…На свой аэродром Покрышкин долетел без приключений. Едва зарулил на стоянку и выбрался из самолета, как к нему бросился Чувашкин.
– Товарищ гвардии майор, сегодня… – начал он скороговоркой и вдруг запнулся.
– Что сегодня, Гриша?
Давно уже Александр не видел своего механика таким возбужденным.
– Поздравляю, товарищ гвардии майор! Сегодня передали по радио… Вы – Герой Советского Союза!
– Спасибо, дорогой! – как можно спокойнее ответил Покрышкин, сдерживая мгновенно охватившую его радость. – А еще кого?
– Многим присвоили: Крюкову, Глинке Борису, Речкалову… Еще… Фадееву. Посмертно.
«Эх Вадим, Вадим! – сокрушенно вздыхая, подумал Саша. – Не дожил ты до этого торжества».
В небе послышался гул самолетов. Прямо через аэродром 16-го полка с востока на запад, большими группами одна за другой, шли «петляковы».
– Началось наступление, – пояснил Чувашкин.
«Так вот оно что», – подумал Покрышкин. Подлетая к аэродрому, он сразу заметил отсутствие на стоянках многих самолетов.
– Ну, как вы тут жили? – поинтересовался Александр.
– Плохо, товарищ гвардии майор… Вчера эти гады по нам ударили… Такая неприятность в полку…
– Что случилось?
– «Фоккеры» налетели… Подкрались на бреющем с востока и ударили по стоянке самолетов. Чесноков взлетел, да опоздал – немцы уже начали штурмовку. Почти сразу же загорелся самолет Труда. Его техник Кожевников выскочил из щели и бросился к машине. Мы кричим ему: «Куда! Ложись!» Немцы вокруг так и хлещут зажигательными пулями, трава под ногами горит, а он напрямую, – ничего не слышит и не видит. Добежал, вскочил в кабину, запустил мотор, вырулил из капонира и погнал по полю самолет зигзагами – хотел пламя сбить. Ничего не помогло, пришлось самолет бросать. Только он, весь черный от копоти, выскочил из машины, как начали рваться баки с топливом. Через мгновение машины не стало. В общем, одного летчика ранили, а инженера убили. Будто знали, сволочи, что вас дома нет…