– Ничего, – утешил его Покрышкин. – За одного битого двух небитых дают. Ошибку ты, брат, допустил, не надо было вниз уходить…
– Да уж потом понял, – застенчиво улыбнулся Клубов, – да поздно. Ничего, я его раскраску запомнил, мы еще с ним сочтемся.
Не менее интересным летчиком был Николай Трофимов. Он обращал на себя внимание удивительным спокойствием в бою, уверенностью и умелыми действиями. Покрышкин в своей группе всегда поручал ему прикрывать сверху ударную четверку. Обнаружив противника, Николай спокойно, так, словно он был занят обычным житейским делом и хотел сообщить о своих намерениях товарищу, докладывал командиру: «Справа ниже «мессеры»! Иду в атаку».
Во время наступления летчики обычно летали до позднего вечера. Но если на земле бывали заминки, тогда у летчиков появлялись свободные вечера, и все направлялись в импровизированный клуб в каком-нибудь полуразрушенном доме. Как обычно, из БАО крутили какой-нибудь старенький рваный кинофильм. Летчики, техсостав садились на пол и терпеливо ждали, когда во время очередного перерыва киномеханик перемотает пленку и начнет показывать дальше.
Обычные будни фронта. В тылу люди с увлечением следили за сводками Информбюро, где фигурировали отбитые у врага города и села, указывалось число взятых в плен немцев, техники. Они не представляли, насколько порой томительны бывали на фронте вечера, особенно у авиаторов, где нет непосредственно передовой и где летчики и техсостав в свободное время иногда просто не знали, чем занять эти несколько часов, неожиданно появившихся в постоянно напряженных буднях. Днем еще можно было сгонять в футбол, пойти выкупаться, а вечером? Фильмов новых нет, книг нет, артисты не приезжают, все девчата под строгим контролем. Одним словом, тоска!
И тут на выручку приходили танцы. Неизменным их «организатором» был Андрей Труд. Проводили на улицу тусклый свет, выравнивали возле клуба площадку, появлялся в руках безотказного Григория Масленникова баян, и танцы начинались. Танцевали все: кто с санитаркой из санчасти, кто с укладчицей парашютов, кто с подавальщицей из столовой, а кому не хватало дамы – со своим братом-истребителем.
Звуки баяна смешивались со смехом девчат, малиновым звоном орденов и медалей на груди, шарканьем по земле кирзовых сапог. Над площадкой подымалась пыль, взвивался вверх крепкий дым самосада.
В сторонке от танцующих, в тени дерева обычно располагался замполит Погребной. Не перебрал ли кто лишних сто граммов за ужином или спирта у механиков? Как ведут себя молодые ребята с девушками? За всем наблюдал его зоркий глаз.