И точно. Невидимая рука тихо открыла окно и раздвинула занавески. Не издав ни звука, гость бесшумно проскользнул внутрь. Мария села на кровати, повыше натянула шинель, а он в это время обернулся, чтобы закрыть за собой окно. С тихим шорохом оно закрылось. Гость замер, прислушиваясь. По силуэту на фоне окна она уже узнала его.
– Все в порядке, товарищ капитан. Я не сплю. Не очень ли рискованную фигуру высшего пилотажа вы решили исполнить?
Он подошел прямо к кровати. По голому дощатому полу Саша двигался на удивление тихо.
– По-моему, я попал, куда надо.
– С чего вы это взяли, товарищ капитан, что вы имеете право проникать сюда ночью, да еще через окно?
– Ну, раз уж мы заговорили о правах… – сказал Саша, присев на кровать и сграбастав Марию в свои медвежьи объятия. Она тихо засмеялась.
– Нет, все-таки объясните, – шутя потребовала она, освобождаясь. – Что вы тут делаете?
– Ты, как женщина, не с того начинаешь, – возразил Александр. – Сначала расспрашивать буду я. Прежде всего, это правда, что вы получили приказ о передислокации?
– Тише, в соседней комнате спит Тая.
– Знаю. Я заглядывал к ней в окно. Она крепко спит.
– Ты предусмотрителен. Да, приказ получен. На утро уже назначена погрузка.
Он что-то положил перед ней, завернутое в бумагу.
– Что это?
– А ты разверни и посмотри.
Она послушно развернула сверток. Перед ней лежал крепдешиновый отрез.
– Где ты его взял, Саша?
– Бери, бери, это тебе мой подарок. Вчера ездил в Баку.
Она обняла его и крепко поцеловала.
– Какая прелесть. Спасибо тебе, дорогой. Что я буду делать без тебя? Я так тебя люблю…
Он издал неопределенный звук, каким мужья считают нужным отвечать на подобные признания, потом достал из кожаной куртки, которую повесил на стул, папиросы, прикурил и прилег рядом с ней на кровать.
– Вот так. Умещаемся? Нет, убери с меня шинель, укройся сама, мне не холодно.
Он крепко обнял ее, а она уткнулась в его плечо, ощутив щекой грубое сукно гимнастерки.
Потом он стал рассказывать, как прибыл в Баку, целый день ходил по улицам, осматривал город, купил себе брюки, бельишко и этот отрез. Так как поезд на Манас отправлялся поздно, он прямо со свертками пошел в театр на представление оперы «Кармен». Еще подростком он слушал ее в Новосибирске в исполнении самодеятельных певцов, а теперь представилась возможность послушать профессиональных артистов. И не пожалел, что пошел – тореадор и Кармен пели великолепно. Он затянулся, послышалось тихое шипение табака, робкий огонек папиросы светился во тьме.
– Если честно, – неожиданно заговорила Мария, повернув лицо вверх, – то мне теперь совершенно все равно, что происходит вокруг. Главное, что есть ты. Как бы мне хотелось оставаться все время с тобой. Где бы мы ни стояли, я хочу быть рядом…