Она принялась умываться, поливая воду из фляги. Потом, озабоченно оглядела Виктора, спросила:
- Мне в караул сегодня, - с грустью сказала она. - А я не хочу. Прикажи там, хорошо?
- Я не буду этого делать, - возмутился он. - Ты не должна и ни чем не будешь отличаться от других моих подчиненных. Или ты хочешь, чтобы командир эскадрильи пошел к вашему старшине утрясать этот вопрос? Этого не будет никогда.
- Командир эскадрильи, - фыркнула она, - смотри не лопни... И вообще, что здесь такого? Лешка вон сказал, и Ольку уже никуда не ставят.
- Мне нет дела на поведение Соломина, - отрезал Виктор, - он не в моей эскадрилье.
- Моей... эскадрилье... - фыркнула Майя, - а сам даже приказать боишься....
- Эскадрильей командую я, а не ты, - огрызнулся он. - И под твою дудку в ней ничего делаться не будет.
- Какие мы принципиальные, - девушка нырнула в землянку и вернулась уже одетая. - А если я тоже стану в позу?
- Снимай трусы и становись. - Разговор, да и сама Майя уже стали раздражать.
Майя метнула на него полный злобы взгляд. Сейчас она очень сильно напоминала готовую к атаке змею.
- Я тебе что, - угрожающе зашипела она, - проститутка какая-то? Да ты сам у меня в позу станешь! Ты гляди...
- Красноармеец Бирюкова, - устало бросил Виктор, - вы забываетесь.
- Я? Забываюсь? - Майя задохнулась от злости, - Знаешь что? - что именно он должен знать она не сказала и вновь скрылась в глубине землянки. Виктор же решил, что вместо ругани лучше заняться письмом. Примириться с Майей можно будет и попозже.
Из конверта выпало два листа: один обычный, тетрадный, наполовину исписанный, а второй оказался серой казенной справкой с синим оттиском "копия". Он взял справку, но прочесть сразу не смог, буквы и без того едва различимые в полумраке, почему-то стали расплываться. Потом долго, раз за разом перечитывал письмо, пытаясь в сумбуре слов уловить смысл. Почерк был странный, незнакомый. Писала ему человек, которого он никогда не видел и скорее всего не увидит, но которая для Виктора была родней. Писала теща. Писала, что жены у него больше нет. Во время авианалета Нина спешила в бомбоубежище и неподалеку разорвалась бомба...
- Убило осколком, - прошептал он, - убило осколком.
Виктор сидел, словно в ступоре, повторяя раз за разом эти слова. У него была жена, был еще не рожденный ребенок, а теперь не осталось никого. Он снова остался один-одинешенек в этом мире. Потом навалилась тоска и горечь чудовищной, несправедливой обиды. Обиды на мир, который позволил такое. Почему умерла его жена? За что?