– Душенька, – обратилась к ней графиня. – Ты почти ничего не ешь. Почему?
Это «почему» не предвещало ничего хорошего, да и взглядом сопровождалось соответствующим. Леди Фелиция, избегая этого взгляда, уставилась в тарелку, а потом пробормотала, что не голодна. Графиню такое объяснение не устроило. Она все вязалась и вязалась к дочери. Не заболела ли леди Фелиция? Может быть, вызвать ей врача? Что именно она чувствует? Или у нее несварение после завтрака? И все это – сладеньким и визгливым голосом.
Кончилось тем, что леди Фелиция проговорила:
– Мама, я просто не хочу есть. Понятно?
Лицо ее при этом покраснело, и она глянула на графиню едва ли не свирепо.
Графиня же откликнулась:
– Зачем все эти экивоки, милочка? Если ты надумала похудеть, я с удовольствием поделюсь с тобой своими таблетками.
Кристофер, скосив глаза, поймал мой взгляд. Видишь, она действительно принимает волшебные таблетки! – будто говорил он. Мы оба едва не лопнули, пытаясь подавить смех. Мистер Амос бросил на нас убийственный взгляд. Грегор тоже. А к тому времени, как мы очухались, леди Фелиция уже бросила салфетку на стол и выскочила из залы, оставив графиню в недоумении и гневе.
– Амос, – произнесла графиня, – я, наверное, никогда не пойму молодых.
– Разумеется, миледи, – отозвался мистер Амос.
Графиня милостиво улыбнулась, аккуратно свернула салфетку и элегантной поступью двинулась к двери.
– Попросите Смайзерса явиться ко мне в будуар с перепроверенными счетами, – сказала она от самой двери.
Сам не знаю почему – видимо, из-за ее походки, – я вспомнил слова миссис Потс о том, что графиня когда-то задирала ноги в кордебалете. Я таращился ей вслед, изо всех сил пытаясь вообразить ее за этим занятием – ничего не вышло, – и подпрыгнул чуть не до потолка, когда мистер Амос начал на меня орать. Зол он был страшно. Встав на ковер прямо перед нами, он устроил нам капитальный разнос за то, что мы посмели рассмеяться в присутствии дам. Мне, по крайней мере, стыдно было до невероятности. Его, похоже, совсем не смущало, что он был одного роста со мной и на несколько дюймов ниже Кристофера. Выглядел он в тот момент как пророк, или святой, или кто там еще бывает – можно подумать, мы совершили какое богохульство и на нас обрушился гнев небес.
– Вот уж я научу вас хорошим манерам, – посулил он в конце. – Вы сейчас оба выйдете в эту дверь, а потом войдете снова, как можно благовоспитаннее и беззвучнее. Пошли.
К тому моменту даже у Кристофера вид сделался довольно пришибленный. Мы крадучись подошли к двустворчатой двери, крадучись выбрались в вестибюль и вошли обратно – на цыпочках, с покаянным видом. Разумеется, потрафить мистеру Амосу нам не удалось. Он заставлял нас проделывать то же самое снова и снова – а Грегор, убиравший со стола, награждал нас презрительными улыбками. Мы повторили свой маневр раз пятьдесят, и мистер Амос как раз посулил, что не отступится, пока мы не сделаем все как надо, но тут вошел один из лакеев и доложил, что мистера Амоса просят к телефону.