Но случилось неожиданное. С дикими криками в самую гущу сражения врезался плотный клин бойцов Лео. Так он их учил – наступать клином. Видел когда-то в старом кино. Но теперь было не кино, была реальность, и вчерашние рабы шли в атаку осознанно и страстно, не получив никакого приказа от лидера. Они оттесняли уставших от драки Саморожденных, не очень умело, но с силой и злостью используя свое примитивное оружие. И словно получив новый заряд, обретя уверенность и надежду, зеленые воины с новой энергией бросились на Саморожденных, оттесняя их к опушке Оазиса. Спохватившись, и торговцы открыли огонь по новому противнику.
Но было поздно. Первые из бывших рабов, достигнув обидчиков, попадали под пулями, но шедшие за ними навалились на стрелков, сбивая их с ног и кромсая своими неказистыми орудиями.
Лео сам не понял, как оказался рядом. Выхватив ружье из рук убитого торговца, он ринулся в атаку вместе со своими бойцами. Еще несколько бывших рабов упало под пулями и стрелами, но враг уже дрогнул и стал отступать. Лео не видел, как у кромки болота противник обратился в бегство.
Его остановило как ударом кувалды. Повалившись на спину, он безуспешно порывался встать, пока рядом не возникла Веста. Она обнимала его и что-то кричала, а он лишь тупо смотрел на торчащую из груди стрелу. Сплюнул кровью, стало тяжело дышать. Силы вдруг оставили его, но подоспела помощь, и далекий голос пообещал:
– Ничего, все будет хорошо. Сердце не задето, жить будет.
Пришло время зализывать раны.
Старик умирал. Он лежал среди прочих раненых, на поляне у подножия Великой пирамиды. Все внимание теперь было обращено к нему. Преследовать врага не стали – слишком тяжелы были потери. Собрали раненых, выставили дозоры и отступили в глубь Оазиса.
Здесь, у громадной растительной конструкции, Лео довелось узнать, как Оазис лечит своих питомцев. Раненых укладывали у основания пирамиды, и прямо на глазах листья с их тел начинали клониться к земле, вытягивая тонкие белесые корешки. Одновременно из травы навстречу тянулись такие же тонкие побеги, переплетаясь, стремясь добраться до тел под лиственным покровом. Проходило время – и бесчувственные тела начинали слабо двигаться, пожухшие листья наливались цветом, и вскоре некоторые уже поднимались, и было слышно, как трескаются и лопаются корешки, связывавшие их с землей.
Вставали не все. Некоторым уже не могла помочь удивительная сила Оазиса. И уж тем более она не могла помочь бывшим рабам. Половина из них так и осталась неподвижно лежать на траве. Именно так они обрели недостижимую прежде свободу – корни густо оплели их тела, полностью скрыв раны и лица, и менее чем через час корешки облетели прахом, не оставив под собой ничего.