– Я не об этом, – помотал головой Лео. – А о том, что Темень находится на видимой с Земли стороне Селены. Именно там, где мы и находимся.
Несколько секунд все переваривали сказанное. Потом Веста спросила:
– То есть мы действительно внутри Темени?
– Я хочу сказать, что наше месторасположение не изменилось. Что-то произошло со временем.
– И с самой аномалией, – вставил Молоток. – Кто-нибудь видит ее границы? Эти жуткие вихри, от вида которых я едва Нильсу сиденья не испортил? Лично я ничего такого не вижу.
– Так что же случилось? – недоуменно спросила Веста. – Темень исчезла?
– Дело даже не в Темени, – сказал Молоток. – Дело во времени. Что-то случилось с ним.
– Или с нами, – добавил Лео. – Может, это мы так воспринимаем время. Субъективно.
– Психоз? – Нильс скептически приподнял бровь. – У всех одновременно?
– Может, оно замедлилось для нас настолько, что нам лишь кажется, будто прошло несколько минут. А в реальности прошла неделя.
Дальнобойщик странно посмотрел на товарищей, попятился и вдруг бросился к машине. Залез в кабину, довольно расхохотался. Спрыгнув, он вразвалочку, с победным видом вернулся обратно.
– Знаете что – вы психи, – Нильс покрутил пальцем у виска. – Ну сами подумайте: у нас с вами могли, конечно, черепушки перегреться. Тем более, что у границы этой долбаной Темени всех трясло, как припадочных. Но не могли же вместе с нами свихнуться приборы моей машинки? Так вот – они не свихнулись. Не было никакой потерянной недели. Мотор работал столько, сколько работал – минут двадцать. И проехала машинка столько, сколько проехала – километров десять, не больше, специально замерял по счетчику. Так что выдумывайте другие небылицы, а я пока нормальный.
– Это утешает, – согласился Лео. – Хотя и ни черта не понятно.
– Лично мне понятно одно, – решительно сказала Веста. – Здесь можно дышать, можно жить. А значит, у нас есть шансы!
– Надо связаться с «центром», – криво усмехнулся Лео. – Поинтересоваться, снимают ли они показания приборов и прочей техники.
Он похлопал себя по груди. В плотно обтягивающем костюме были встроены датчики, отправляющие сигналы на ретранслятор в прицепе, а оттуда – в «командный центр», где данные обрабатывались исследователями.
Запрыгнув в кабину, Лео поднял глаза к потолку, позвал:
– Меня слышно? Прием!
Ответом было лишь тихое потрескивание в динамике. Приборы связи, как и все остальное оборудование, были морально устаревшие, зато максимально простые. Предполагалось, что это должно было помочь в условиях повышенного уровня энтропии. Похоже, ученые все-таки просчитались. Никакой «деградации материи» Лео не наблюдал. Не то чтобы это можно было определить «на глазок». Но даже самочувствие улучшилось по сравнению с пребыванием «на той стороне», у границы двух сред.