— Да, это я.
Жавская презрительно фыркнула и выхватила из рук лист с заявлением. Глянув на него так, будто ей разворот «Плейбоя» подсунули, секретарь нехотя поставила в углу какую-то закорючку. Как я поняла, заверила своей подписью.
— Вы опоздали, — возвращая листок, сообщила она. — Занятия уже начались.
Вместо ответа я молча пожала плечами. А что я могу? У меня нет машины времени. И вообще, чего они от меня хотят? Как я должна была на их письма реагировать? Забрать документы из универа, собрать чемоданы, сесть и ждать?
В этот момент до меня дошла еще одна истина: у меня нет вещей! Черт, даже сумочка и та после перемещения пропала!
Я тихо ойкнула.
— Что-то не так? — спросила Жавская.
Просить о помощи не хотелось, но выхода не было. Пришлось признаться:
— Понимаете, у меня вещей нет. Никаких.
Секретарь поджала губы и ответила без малейшего сочувствия:
— Раньше надо было думать, Дарья Андреевна.
Нормально?
Конечно, ругаться с такой важной персоной, как секретарь ректората — глупо, но я все равно сказала:
— Видите ли, в моем мире нет ни магии, ни Академий Стихий, и я, разумеется, приняла ваши письма за шутку. Если бы вы написали понятнее и если бы сообщили о том, что меня все равно в это гостеприимное заведение отправят, я бы, конечно же, подготовилась как следует.
Моя гневная тирада не произвела на тетку никакого впечатления. Мне даже показалось, что она радуется такому повороту. Тут же вспомнились гримасы фон Глуна и слова сотрудницы деканата: «Профессор, не шипите на девушку. Она же не виновата, что пришла к нам из другого мира».
Это что получается? Тут не любят иномирян? А зачем меня тогда сюда притащили? Ах да, у них нехватка магов. Черт, как-то… очень это все неприятно.
— Расскажите о своих проблемах профессору Глуну, — проквакала Жавская. — Он ответственный за ваш переход. Это он должен был позаботиться о том, чтобы вы взяли с собой все необходимое.
Глуну? Этому махровому ксенофобу? Они что, издеваются?
— Ну, знаете… — возмущенно выдохнула я.
— Извините, но я точно ничем помочь не могу, — холодно перебила Жавская. И повторила: — По вопросу багажа и личных вещей к профессору Глуну.
Я развернулась, гордо вздернула подбородок и направилась прочь.
Уроды! Одна письмо нормально составить не может, второй вообще… Вот даже слов нет. Козлы! Сволочи!
С этими мыслями я подошла к двери и едва не получила этой самой дверью по лбу. Просто кто-то в этот момент входил и распахнул ее слишком резко, так что отскочить я успела в последний момент лишь чудом.
Поскольку внутри все и без того клокотало от ярости, этот эпизод стал последней каплей. Я открыла рот, намереваясь высказать входящей жертве все, не выбирая выражений, и так и застыла. Потому что на пороге ректората Академии Стихий стоял самый обалденный парень из всех, кого я когда-либо видела.