Мой адрес: Красноярский край, поселок Норильск, почтовый ящик 224.
Белые ночи уже кончились, скоро начнется полярная ночь, пурга и леденящие душу морозы, а в небе замерцает северное сияние. Я буду мечтать о встрече со всеми вами и ждать, что хоть кто-либо из вас троих про меня вспомнит и пришлет весточку. Я тогда не буду себя чувствовать такой одинокой и замерзшей в этой ледяной пустыне, и мне легче будет дождаться освобождения — несбыточной мечты.
Целую тебя, родная, крепко-крепко и жду встречи. Не думай про меня много — как-нибудь все пройдет, как прошла первая зима. Тогда мы вместе начнем наше лето.
Целую вас всех. Нина. 5/IХ-46 г.»
В нашей семье не принято было говорить ласковые слова. Жили трудно, мать не работала, отец получал мало. Но в письмах из лагеря откуда-то брались эти не свойственные мне слова. Хотелось хоть чем-то, хоть добрым словом утешить мать в ее горе. Я считала себя повинной в переживаниях своих близких и старалась не жаловаться но судьбу — наоборот, успокоить.
Когда я получила первое письмо из дома, у меня было ощущение, будто оно пришло откуда-то с Луны или с Марса, — настолько нереальной казалась возможность связи с домом, который вот уже два года был далеко за пределами досягаемости. Словно не было его. Словно исчез навсегда. И вдруг появился...
Три дня ходила в состоянии душевного смятения, перечитывала письмо от мамы, полное теплых слов и тревоги за мою судьбу, и ощущала, что во всем необъятном мире, во всей вселенной есть только один человек, которому я нужна и дорога.
Ушла на работу, спряталась за дальний отвал грунта, легла ничком в холодную земляную ложбинку и выплакалась. Стало легче.
С последним транспортом перед закрытием навигации по Енисею пришла посылка. Когда увидела свою фамилию в списке на посылке, меня залила горячая волна радости. И тревога: как там мама? Вот сейчас по содержимому посылки узнаю, как она живет. В письмах ведь все стараются писать о хорошем... О том, что отец умер летом сорок пятого года, я уже знала из письма. Что мама живет на крохотную пенсию за отца и ей не хватает на жизнь — догадывалась. Правда, летом мать продает растущую в саду клубнику, но сколько ее там?..
В посылке было всего понемногу. Совсем небольшой кусочек сала, много сухофруктов (со своих деревьев), кульки с крупой и пачка толокна. Варенья не было, а были пластинки пастилы из слив. Немного муки.
Я поняла, что матери живется трудно. Иначе прислала бы чего-нибудь повкуснее и подороже. Стало не по себе оттого, что в свои двадцать шесть лет вынуждена просить у матери помощи, вместо того чтобы помочь ей.