Крим. Что вы такое говорите, у меня никогда не было ревматизма.
Горман. Вспоминаю свою бедную старую мать, всего шестьдесят ей было, а не могла и пальцем пошевелить. (Рев двигателя.) Лекарства от ревматизма так и не придумали, у них одни атомные ракеты на уме, мне-то повезло, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. (Пауза.) Ваш сын, да, его имя мелькало в газетах, дело Картона, как же мастерски он вел это дело, да уж, вполне может собой гордиться, жена как раз читала об этом снова в утреннем «Жаворонке».
Крим. Вы хотите сказать — дело Бартона.
Горман. Дело Картона, мистер Крим, сексуального маньяка, в суде ассизов.
Крим. Это не он, он не в суде ассизов, мой мальчик не там, вовсе нет, он в суде графства, вы хотели сказать судья… судья… как же его… Тот, что председательствовал в деле Бартона.
Горман. А я думал, что это он.
Крим. Конечно нет, говорю же вам, мой мальчик — в суде графства, а не в суде ассизов, да, в суде графства.
Горман. Ох, ну знаете ли, суд графства или ассизов, для меня это всегда было китайской грамотой.
Крим. Ах, но разница-то большущая, великая разница, гражданское дело и уголовное, совсем другая история, как бы гражданское дело попало в «Жаворонка», я вас спрашиваю?
Горман. Вся эта судебная машина, знаете ли, я так в ней и не разобрался, а теперь и подавно — все это китайская грамота.
Крим. Вам в суде доводилось бывать?
Горман. Однажды, ну да, когда разводилась моя племянница, когда это было, тому лет тридцать, ну да, тридцать лет назад, я был страшно встревожен, скажу вам, бедная малышка развелась через два года супружеской жизни, моя сестра так и не пришла после этого в себя.
Крим. Разводы — чума общества, поверьте мне на слово, чума общества, спросите у моего мальчика, если мне не верите.
Горман. Ах, тут я с вами всей душой, чума общества, смотрите, куда это ведет, подумать только, у моей племянницы была девочка, которая и отца-то не знала.
Крим. Она алименты получала?
Горман. Ее поместили в школу-интернат и извели, пока она не стала как тень, вот вам штука.
Крим. Мать алименты получала?
Горман. К чертовой матери деньги. (Пауза.) Итак, ваш сын раздает разводы щедрым половником.
Крим. Как судья он вынужден это делать, как отца — это ранит его в сердце.
Горман. У него есть дети?
Крим. Ну, в известном смысле у него был ребенок, малыш Герберт, прожил четыре месяца, потом скончался, как же давно это было, как давно.
Горман. Ох, Боже ж мой, мистер Крим, Боже ж мой, а больше детей не было?
Рев двигателя.
Крим. А?
Горман. Других детей?
Крим. Я же говорил вам, что у меня есть внуки, дети дочерей, двух моих дочек. (