Сначала Илья решил, что не будет звонить Анжелике, а сразу пригласит Вована, но после нескольких минут борьбы с собственной совестью все-таки набрал номер любовницы.
– Алло! – послышался в трубке сонный и недовольный голос.
Илья посмотрел на часы – половина двенадцатого. Да, горазды спать подающие надежды пианистки!
– Анжелика, я тебя разбудил? – спросил он вежливо.
– Зайчик? – Голос мгновенно приобрел бархатистое звучание. – Это ты, зайчик?
– Это я, Илья Северин.
Он ненавидел всех этих «зайчиков», «котиков» и «рыбок».
– Как хорошо, что ты позвонил! А я только что тебя вспоминала.
«Врунья, только что ты дрыхла без задних ног», – подумал Илья, но спросил совсем другое:
– Надеюсь, мысли эти были приятными?
– Очень приятными… – Голос трансформировался в чувственный шепот.
– Я рад. Как насчет того, чтобы сегодня отужинать у моих родителей?
– У твоих родителей? – Илья уловил удивление и плохо завуалированную радость.
Все, теперь Анжелика точно решит, что он хочет сделать ей предложение.
– Ничего особенного, – поспешно сказал он, – обычный семейный ужин. Если ты не…
– Я согласна. Во сколько ты за мной заедешь?
– В половине восьмого.
– Буду ждать.
– Ну, тогда до встречи, – обреченно согласился он.
– Целую, зайчик.
«Извини, друг Вован, не доведется тебе сегодня попробовать Асиной стряпни. Сыновний долг, понимаешь ли», – с тоской подумал Илья.
Семейный ужин подходил к концу. Илья расслабленно попивал с отцом вино и почти не вслушивался в щебет Анжелики и мамы. Похоже, они нашли много общих точек соприкосновения. Во всяком случае, беседовали весьма оживленно. И по маминому лицу было видно, что она довольна: Анжелика оправдала ее ожидания.
Зря он так расслабился – скоро его начнут атаковать с двух сторон.
– Как твоя последняя сделка? – спросил отец.
– Все нормально. Во вторник подписываем контракт.
– Тебе все-таки удалось обойти Гальского. – Отец снял очки и протер их краем скатерти, поймал неодобрительный взгляд мамы и с виноватым видом нацепил очки на переносицу.
– Гальский слишком неповоротлив. Он до сих пор живет в прошлом веке. Я не понимаю, как можно в наше время быть таким ригидным. Никакой гибкости. Не обижайся, отец, но, по-моему, ему пора на покой.
– А что мне обижаться? – удивился отец. – Тот факт, что мы раз в месяц играем с Гальским в бильярд, еще не делает нас друзьями. И вообще, я считаю, что будущее – за молодежью. Вы, молодые, сделаны совсем из другого теста. Вот тебе, к примеру, нет и тридцати, а ты уже матерый волчище.
– Владимир Всеволодович, не захваливай сына, – вмешалась в их диалог мама. – Он еще не волчище, а волчонок, а у Гальского, между прочим, есть чему поучиться.