– Так вы вспомнили? – еще раз переспросил он.
– Да.
– Ну, и?..
– Что – и?
– Что вы думаете о моем творчестве? Только, умоляю вас, скажите честно. – Художник нервно пригладил редкие волосы.
Сказать правду? Наверное, это прозвучит не слишком вежливо, но ведь человек требует честного ответа…
– Мне не нравится.
– Не нравится? – Глеб Великогора начал стремительно покрываться нездоровым багрянцем.
– Простите, – уже в который раз извинилась она.
Сейчас великого художника хватит удар, и ее обвинят в предумышленном убийстве.
– А что именно вам не нравится? – спросил великий художник придушенным шепотом. Он выхватил из рук Симы бокал и опрокинул в себя его содержимое.
Сима украдкой огляделась в надежде, что кто-нибудь из гостей придет к ней на помощь и избавит от сумасшедшего гения.
– Говорите же! Немедленно! – не унимался гений.
Сима вздохнула. Сам напросился.
– В ваших портретах совершенно нет жизни. Они красивы, но бездушны. На мой взгляд, – добавила она торопливо. – Скажите, а вы не пробовали писать портреты простых людей?
– Вот оно! – Великогора хлопнул себя по наметившейся лысине. – Сима, вы только что озвучили мои тайные опасения! Ну почему, почему никто не говорил мне этих мучительных и одновременно целительных слов раньше?! Куда смотрели критики, искусствоведы, мои коллеги по цеху?! Это просто счастье, что я встретил вас! Вы открыли мне глаза! Вы, именно вы вдохнете в меня новую жизнь!
Вообще-то, в ее планы не входило становиться музой великого художника, но Великогора, кажется, не оставил ей выбора. Твердой рукой он вцепился в ее запястье.
– Сима, вы должны спасти во мне мастера! Станьте моей… натурщицей!
– Я не могу.
– Можете! Моя жизнь – в ваших руках! Хотите, я встану на колени?
Господи! Только коленопреклоненного художника ей не хватало! Интересно, все люди искусства такие экзальтированные или только этот? Сейчас он и в самом деле грохнется перед ней на колени…
– Не надо, господин Великогора, – простонала она. – Я согласна.
– Для вас я просто Глеб, – сказал он с достоинством. – Когда мы сможем приступить?
Еще минут пятнадцать Симе пришлось обсуждать с художником детали их будущего сотрудничества. В принципе он оказался неплохим человеком, если не принимать во внимание склонность к эпатажу.
– …Это будет нечто особенное, Сима! Кстати, так как же все-таки звучит ваше полное имя?
– Симона. – Теперь пришла ее очередь заливаться румянцем.
– Симона! Я так и знал! Вы не представляете, как идет вам это имя! – Великогора, в который уже раз, припал к ее руке в поцелуе. – Господи! Какие изящные пальцы! Вы не носите колец?! Это гениально! Женские руки без украшений – это так чувственно, так первобытно…