Валя сначала даже не заметила, что оно отгорожено от улицы высокой проволочной сеткой. Возле правого крыла его — дезкамера на колесах, дрова. Ветер гоняет по асфальту обрывки бумаг, вихрит пыль. От памятника Ленину остался лишь пьедестал.
Сдерживая волнение, Валя первой прошла в калитку.
Из подъезда левого крыла саперы выносили ящики и аккуратно складывали в штабель. Под их тяжестью саперы сгибались, и, когда подходили к штабелю, снимать ящики со спины им помогали другие солдаты.
— Трелюют! — весело сказал Алешка. — Нашу, Змитрок, славу трелюют!
— Эт… — сморщился Прибытков.
— Чего ты эткаешь? Ну, чего? Ты только подумай, что мы спасли!
— Думал, Костусь…
— Сейчас он тебя, Валя, поводит по своим катакомбам — тогда увидишь. С завязанными глазами может водить. Я его теперь бы комендантом или, начальником охраны назначил. Вот был бы комендант!.. Эй, дядя! — крикнул он часовому, стоящему с автоматом на груди у штабеля. — Охраняем?
Часовой повернулся и спокойно предупредил:
— Граждане, тут ходить запрещено.
— Ну, это, браток, смотря кому, — по-дружески усмехнулся Алешка.
— Ваш пропуск!
— Это можно. Вот он, — сделал широкий жест Алешка, — твои ящики с толом и десять этажей в придачу. Хватит, дядя?
— Ваш пропуск, гражданин! — сердито повторил часовой, обращаясь уже к одному Алешке.
— Я же тебе говорю, милый ты человек, вот он. Видишь?
Саперы, услышав пререкания, остановились, прислушиваясь.
Часовой выпрямился и положил руку на автомат.
— А ну-ка, исчезайте отсюда!
Алешка побледнел, взглянул на Валю, но не остановился. Лицо его сразу заострилось, тонкие ноздри затрепетали.
— Ты кого пугаешь? — огрызнулся он. — Если бы не мы, тебе, может, и охранять нечего было бы. Кому ты тут уставы показываешь?
— Стой!
Но Алешка словно не слышал его.
Часовой сделал шаг назад, поднял автомат и дал очередь вверх. В лязге и грохоте машин, двигавшихся по площади, она прозвучала еле слышно. Но на нее обратили внимание даже танкисты, стоявшие в открытых люках, и пехотинцы с бронетранспортеров.
— Костусь! Прибытков! — крикнула Валя, бросаясь за ними.
Алешка и Прибытков остановились.
— За кого он нас принимает?! — обиженно запротестовал Алешка, когда Валя и саперы подбежали к ним. — Что же это такое?
Он кусал ногти и исподлобья метал на всех гневные взгляды. Обида и злоба душили его, рвались наружу.
— Это порядок, дорогой товарищ, вот что такое, — сказал один из саперов.
— Ой ли? Так только с врагами поступают.
— Успокойся, — сказала Валя, уверенная, что Алешка теперь может послушаться лишь ее одну. — Я прошу тебя…
Для того чтобы попасть в здание, нужен был специальный пропуск от коменданта города. И Валя, взяв Алешку под руку, догадываясь — не будь ее, он не так бы показывал себя, — чуть ли не силой потащила его к калитке.