Однако ощущение молодости не покидало ее. Говорят, мужчине столько лет, сколько он чувствует сам" женщине же — на сколько она выглядит. Может быть, это и правда. Но, несмотря ни на что, Зося оставалась по-девичьи непосредственной. Годы сказывались разве только в том, что ее начинали беспокоить и дела, не имеющие к ней прямого отношения.
Как-то раз, после получки, Алексей попросил Зосю сходить с ребятами в магазин.
— Они ведь ежели и купят, не на что будет смотреть. А ты умеешь…
Она выбрала Тимке галстук, голубую рубашку, янтарные запонки, Виктору, который обносился и до этого ходил в форме ремесленника или в спортивном костюме, — синий шевиотовый костюм, остальным — кому что. Сама перешила на Викторовом пиджаке пуговицы, подогнав его по фигуре, заменила плечики. Навещая общежитие, завела там свои порядки. И с того времени Зося стала заботиться о ребятах, как о своих.
Правда, она никогда не высыпалась и засыпала мгновенно, как только смыкала веки. Но зато так же мгновенно просыпалась, когда в колясочке начинал шевелиться и кряхтеть маленький Алешка.
Однажды Зося помогла ребятам, учившимся в вечерней школе, готовиться к контрольной работе — кончалась третья четверть — и вернулась домой поздно. Дома, как всегда без хозяйки, уже набралась тьма неотложных дел. Пришлось взяться за них, несмотря на то, что это Алексею было неприятно. Вообще он не любил, когда Зося ночью принималась, скажем, стирать белье или мыть полы, и каждый раз протестовал, будто назавтра все это могло сделаться само собой. Они поспорили. Однако Зося, неподатливая, в таких случаях, не уступила и, уложив детей спать, вымыла пол, а потом принялась утюжить распашонки, сорочки. Она знала — Алексей сердится, жалея ее, но, как только она закончит работу, сразу простит все, и не очень беспокоилась. Наоборот, ей это даже нравилось. В доме царила тишина, распашонки и сорочки под утюгом пахли чем-то приятным, в соседней комнате спокойно спали дети, а в столовой ожидал любимый человек. Что еще надо было в этот момент простой, преданной Зосе, к которой приходила зрелость?
Когда она вернулась в спальню, Алексей уже лежал в постели. Зося тоже легла и, прильнув к нему, начала говорить о его хлопцах.
— Тимка по автомашинам умирает, водить уже научился, — рассказывала она, зная, что ее словоохотливость досадует Алексея и томит его. — Хвалится, что это тяжелее, чем доктором быть. Больной доктору расскажет, что и где у него болит, а машина немая, сам обо всем догадывайся, если что.
Она говорила и говорила, пока недовольный Алексей, всхрапнув, не забормотал, повернулся спиной и задышал ровно. Зося закрыла глаза и так же, как Алексей, неожиданно заснула.