Своеобразные у графини гости, подумал он, наклоняясь за пистолетом и не спуская глаз с подозрительно не проявляющих интереса к происходящему молодцов возле сундуков. Они и не подумали броситься купцу на помощь, кажется, даже усмехались украдкой — значит, не ганноверцев люди. Чьи же тогда? Наверно, слуги графини. Зачем ей столько оружия? Кто знает. Кто здесь вообще хоть что-нибудь знает. Черт, цел ли картофель? К счастью, мешочек был на месте. Что этот бородатый искал? Какие документы?
— Соберешь все и принесешь во дворец, понял? — Джакомо помахал пистолетом перед носом у поднимающегося с земли купца. — Не то я тебя… пиф-паф.
И шутки ради нажал на спуск, целясь в портшез. Грянул выстрел, настоящий выстрел, хрустальное окошечко разлетелось вдребезги. Казанова оцепенел: кто-то зарядил пистолет, значит, этот болван не просто его пугал, он мог его застрелить, пробить голову, продырявить живот. Боже, еще бы секунда — и… Если бы, кинувшись на бородача, он допустил малейшую ошибку или не слишком сильно его напугал…
Купец не стал ждать, пока смолкнет гром выстрела, а Казанова поймет, что произошло, — вскочив, неуклюже пустился наутек. Пес бросил остатки барсучьего хвоста и помчался за ним.
Санта Мадонна, он мог погибнуть по глупой случайности, как последний дурак, от руки еще большего дурака, который даже не понимал, на кого замахнулся. И это после фантастической ночи, когда он решил начать новую прекрасную жизнь.
Ярость прибавила Казанове сил; догнав в несколько скачков бородача, он пнул его в зад — раз, другой; потом, вплотную приблизившись, третий; потом, отскочив, изогнувшись, четвертый; и, снова выпрямившись, сопя от бешенства, пятый; так они выкатились из-за угла конюшни во двор.
Часовой у ворот, завидев пистолет Казановы, угрожающе направил на него дуло, хотел что-то крикнуть, но вдруг обмяк и со стоном выронил ружье. Из-за дворца, размахивая саблями и стреляя на скаку, вылетели десятка два верховых. Бородач бросился на землю, закрыл голову руками. Да, это не вчерашний фейерверк; пули откалывали от дверей щепки, всадники приближались: одни — в бело-голубых мундирах, другие — в чем попало. Поляки, подумал Казанова, доблестные поляки! Наконец-то. Пришел конец его мучениям, сейчас он им все объяснит, скажет, кто он такой. Нет, немного позже — сейчас они в нем увидят просто удобную мишень.
Раздумывать не было времени. Перепрыгнув через упавшего часового, Джакомо влетел в конюшню, не забыв выбросить пистолет и пригнуться — в суматохе русские могли принять его за одного из нападающих. Однако жандармы сами были в панике. Полураздетые, заспанные, еще не протрезвевшие, они вываливались из стойла, толкаясь, сбивая друг друга с ног, вопя и изрыгая проклятия. Н-да, это называется: из огня да в полымя. Пока им было не до него, но некоторые, подбадривая себя криком, уже схватили винтовки и могли в любой момент их на нем опробовать.