Она была слишком занята, сражаясь с валом соленой воды, когда большие руки схватили ее за предплечья и потащили к берегу.
Доктор Скотт, кто же еще.
Она кашляла и задыхалась, что, конечно, выглядело очень привлекательно. Но тут она осознала, что прижата грудью к своему спасителю, а вода бурлит вокруг их щиколоток.
– Я в порядке, – выдохнула она.
– Уверены?
– Да, – сказала она, но он ее не отпустил. – Честное слово. Все в норме.
Он кивнул и продолжал прижимать ее к себе.
Если не считать того, что он вообще не держал ее. Это она льнула к нему, впитывая тепло и силу, излучавшиеся сквозь мокрый костюм.
Вынудив себя ослабить хватку, она отступила, пытаясь вцепиться и не дать ускользнуть своему быстро исчезающему достоинству. Подняв платье до бедер, она гусиным шагом вышла из воды, как можно скорее, чтобы следующая волна ее не настигла. К тому времени как Грейс добралась до сухого песка, чувствовала себя чем-то вроде промокшего котенка. Одного взгляда вниз было достаточно, чтобы удостовериться: она выглядит не как промокший котенок. Так, словно готовится к конкурсу мокрых футболок.
Ошалеть.
Она решила больше не смотреть на себя и вместо этого сделала ошибку, взглянув на спасителя. Джош был достаточно близко, чтобы вынудить ее откинуть голову и увидеть его лицо, достаточно близко, чтобы убедиться: он явно не брился сегодня утром.
Темная щетина на челюсти была невероятно будоражащей. И сексуальной.
– Тяф! – заявил Танк со своего постамента, в данном случае – ее сумочки, все еще валявшейся на песке. Маленькое дерьмо стоял на нем с абсолютно хозяйским видом. Да еще облепленными песком лапами!
– Тяф-тяф!
Прекрасно! Грейс мысленно подняла большие пальцы, приветствуя развлечение, получаемое от этой работы.
Джош столкнул Танка с сумочки Грейс, попытался стряхнуть с кожи мокрый песок. Танк притворно зарычал и стал зубами тянуть за ремень.
Варвар!
Джош оттащил его и спас сумочку. Сам он из кожи лез, чтобы сосредоточиться на сложившейся ситуации, но это было нелегко, учитывая вид Грейс и одежду, прилипшую к телу как вторая кожа. Половина волос была стянута сбившимся набок узлом, остальные прилипли к лицу. Кончик носа сгорел на солнце, косметика размазана вокруг утони-во-мне голубых глаз.
И ее губы.
Полная нижняя губка, от вида которой ему стало жарко и сразу пришли мысли о сексе. Собственно, все в ней – выражение лица «черт бы все побрал», манера взмахивать руками, словно она пыталась объясниться без слов, нежный звон десятка серебряных браслетов на запястье, заставляло думать о сексе.
Сексе и хаосе.