Святитель Василий Великий. Книга 1. Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы (Великий) - страница 842
2. Почему всем нам, братия, нужно и полезно, как путникам или скороходам, уготовившись в путь и придумав все средства к облегчению душ в этом шествии, неуклонно поспешить к концу пути. И никто не думай, что я изобретатель новых имен, потому что жизнь человеческую назвал теперь путем. Ибо и пророк Давид так же называет жизнь, то в одном месте говоря: блажени непорочнии в путь, ходящии в законе Господни, то в другом месте взывая к своему Владыке: путь неправды отстави от мене и законом Твоим помилуй мя (Пс. 118:1, 29). А еще, воспевая скорую помощь Божию против обидящих и с удовольствием подлаживая [1733] под лиру, говорил он: кто Бог, разве Бога нашего? Бог, препоясуяй мя силою, и положи непорочен путь мой (Пс. 17:32–33), справедливо думая, что во всяком случае так должно называть жизнь человеческую на земле – и достойную удивления, и худую. Ибо, совершающие непрерывное шествие, попеременно двигая вперед ступни ног, одна другую перегоняющих, и непрестанно ту ногу, которая прежде утвердилась на земле, скорым переставлением другой оставляя позади, удобно достигают конца пути, так и введенные Творцом в жизнь, при самом начале жизни немедленно вступая в части времени, и ту часть, которая была у них впереди, непрестанно оставляя позади себя, достигают конца жизни. И самим вам не представляется ли, что настоящая жизнь простирается каким-то непрерывным путем и шествием, которое разделено возрастами, как перепутьями; что началом путешествия представляет она каждому материнские муки рождения, а концом поприща указует гробовые обители и приводит к ним всех – одних скорее, других медленнее; одних – когда пройдут все расстояния времени, а других – прежде, нежели расположатся на первых перепутьях жизни? От иных путей, которые ведут из города в город, можно уклониться и не идти путем, каким не хотим, но этот путь, хотя бы мы и хотели отложить шествие, захватив насильно находящихся на нем, влечет к назначенному Владыкою пределу. И тому, возлюбленные, кто однажды приблизился ко вратам, ведущим в жизнь сию, и вступил на этот путь, невозможно не прийти к концу оного. Но каждый из нас, по оставлении им материнского чрева, тотчас объятый течением времени, увлекается им, всегда позади себя оставляя прожитый им день и никогда не будучи в силах, хотя бы и желал, возвратиться к вчерашнему дню. А мы веселимся, стремясь вперед, радуемся, переменяя возрасты, как будто приобретаем что; почитаем счастливым, когда кто из отрока делается мужем, а из мужа – старцем. Таким образом, не понимаем, что всякий раз столько же утратили мы жизни, сколько прожили; не чувствуем утраты жизни, хотя всегда измеряем ее прошедшим и мимотекшим; не помышляем, поскольку не известно, сколько восхощет дать нам времени Выславший нас в сие путешествие и когда отверзет каждому из спешащих двери входа; не помышляем, что ежедневно должны мы быть готовы к исшествию отсюда и, не сводя очей, ожидать мановения Владыки. Ибо сказано: