(Иов. 1:21).
6. Поэтому кто желает себе добра, тот, сколько можно более, будет заботиться о душе и всячески постарается соблюсти ее чистою и благородною, а на плоть, истаевает ли она голодом, или борется с стужею и теплом, или страждет от болезней, или терпит от кого-нибудь насилие, не много обратит внимания, при всякой скорби взывая и говоря словами Павловыми: аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни (2 Кор. 4:16). И видя приближение опасностей, угрожающих жизни, не окажется боязливым, но с упованием скажет сам себе: вемы, яко аще земная наша храмина тела разорится, создание от Бога имамы, храмину нерукотворену, вечну на небесех (2 Кор. 5:1). Если же кто хочет пощадить и тело, как единственное достояние, необходимое душе и содействующее ей в земной жизни, то займется немного и его нуждами, чтобы только поддержать его и чрез умеренное попечение сохранить здоровым на служение душе, а не давать ему воли бушевать от пресыщения. Если же увидит, что оно распаляется пожеланием большего и выходящего за пределы полезного, возопиет к нему, вразумляя словом Павловым: ничтоже внесохом в мир сей, яве, яко ниже изнести что можем: имеюще же пищу и одеяние, сими довольни будем (1 Тим. 6:7–8). Сие непрестанно повторяя и взывая телу, соделает его покорным и всегда легким для небесного шествия, лучше же сказать, приобретет в нем помощника в предстоящих подвигах. А если дозволит ему быть наглым и ежедневно всем наполняться, как неукротимому зверю, то, наконец, увлеченный его насильственными порывами к земле, будет лежать, воздыхая без пользы. И приведенный ко Владыке, когда потребуют у него плодов возложенного на него странствования по земле, поскольку не сможет представить никаких плодов, тяжко восплачет и будет жить во всегдашней тьме, сильно укоряя роскошь и ее обманчивость, которою отнято у него время спасения. Но и от слез не будет тогда никакой пользы, ибо во аде кто исповестся Тебе, – говорит Давид (Пс. 6:6).
7. Поэтому спасемся бегством как можно скорее; не будем сами себя губить добровольно. А если кто давно уже уловлен, или прах богатства собрал себе неправдою и ум связал заботами о нем, или очернил естество свое неизгладимою скверною любострастия, или преисполнился другими винами, то он, пока еще время, пока не дошел до совершенной погибели, да сложит с себя большую часть бремен и, прежде потопления ладьи, да побросает из своего груза, что собрал незаконно, и да подражает морякам. Они, если и нужное что случится везти на корабле, но поднимется на море сильное волнение и кораблю, подавляемому грузом, станет угрожать потоплением, с возможною скоростию снимают большую часть тяжести и без пощады выкидывают товар в море, чтобы корабль шел выше волны и чтобы самим, если только можно, хотя бы душу и тело спасти от опасности. А нам, конечно, гораздо больше их надобно подумать об этом и делать это. Они, если что сбросят, теряют это в ту же минуту, и их окружают уже невзгоды нищеты. А мы чем больше уменьшаем лукавое бремя, тем больше и лучше копим богатство для душ; потому что блуд и все подобное, если сброшены, погибают и истребляемое слезами обращается в ничто, на место же сего вступают святость и праведность – вещи легкие, никогда не затопляемые никакими волнами. А имущества, прекрасно изринутые, не погибают для тех, которые их изринули и бросили, но, как будто переложенные в какие-то другие надежные корабли, то есть во утробы бедных, спасаются и достигают пристаней, и извергнувшим их соблюдается украшение, а не опасность.