— Но надо быть идиотом, чтобы верить во все это, — не, выдержал Стэнтон Вэр. Но он прекрасно помнил волнения, виновниками которых в прошлом были именно миссионеры. Он молчал довольно долго, словно взвешивая все услышанное, а потом наконец заговорил: — Ты говоришь, что влияние «боксеров» растет. Но ведь сама императрица не может поддерживать эту нелепую кутерьму?
— Да, официально она заявляет, что за ними необходимо строго следить властям.
— А неофициально? — нетерпеливо перебил майор.
— Как только кто-то из официальных лиц попробовал обойтись с «боксерами» как с мятежниками, губернатор провинции пришел в ярость. Он заявил, что эти молодые люди представляют собой патриотическое повстанческое движение и Старушка Будда призвала их себе на помощь недавно, с месяц назад или около того.
— Кто бы мог помочь императрице увидеть опасность такой политики? — Стэнтон Вэр начинал волноваться.
Его прекрасная собеседница беспомощно развела маленькими, безупречной формы, холеными ручками и покачала головой:
— Не мне об этом судить. Но я уверена: что-то необходимо делать, и как можно быстрее, не то сбудутся предсказания о страшных несчастьях, нависших над моей родиной!
Она говорила горячо и искренне. Стэнтон Вэр прекрасно знал, как она любит свою страну. К тому же любые беспорядки, а тем более военные действия в Пекине окажутся губительными для ее бизнеса.
— Неужели ни у кого из чиновников не хватает смелости, чтобы дать понять императрице, что она в силу своего положения обязана остановить распоясавшихся мальчишек-хулиганов, пока еще не поздно?
— Император хотел внести прогрессивные изменения в стране, но потерпел поражение. Те, кто его поддерживал, погибли или оказались в ссылке. Ну а остальные боятся теперь подать голос.
— Все боятся? — усомнился Стэнтон Вэр.
— Остался Ли Хун-Чжан!
Стэнтон Вэр кивнул. Он явно обрадовался, услышав это имя.
Раньше Ли Хун-Чжан был одним из самых близких и доверенных чиновников императора и одним из самых прогрессивных политических деятелей Китая.
Именно он поддерживал строительство арсеналов, верфей, военных кораблей, а пять лет назад, в 1895 году, отправился в Японию, и его переговоры там положили конец войне, которая изматывала обе страны.
То, что он увидел в Японии, восхитило его: азиатская страна решительно выбрала путь прогресса и цивилизации!
Японский принц Ито рассказывал Стэнтону Вэру, что Ли Хун-Чжан говорил ему: «Моя страна зажата в рамки традиций и обычаев. Кроме того, многие провинции стремятся отделиться!» — Но ни слова не было сказано о безжалостной борьбе за власть, которая кипела в императорской семье.