…Иван, перепрыгнув через завал убитых пришельцев, выскочил из траншеи и оказался между полыхающим обломком чужого корабля и последней группой атакующих. Они не видели его, и Лозин одну за другой швырнул две ручные гранаты, тут же упав, чтобы не угодить под шальной осколок.
Впереди громыхнул сдвоенный взрыв, и, подняв голову, лейтенант увидел, как по оглушенным ксеноморфам в упор бьют из автоматов уцелевшие в схватке бойцы. Они поднялись из траншей, словно призраки, а Чужие совершенно потеряли ориентацию – свинцовые очереди опрокидывали их на землю, сопротивление было сломлено, и бой, только что суливший им победу, внезапно обернулся полным поражением…
Гранаты, имевшиеся только у лейтенанта, и кинжальный перекрестный огонь сделали свое дело – десяток ксеноморфов, уцелевших под пулями и осколками, все же не выдержали, побежали назад, но их догоняли посланные вслед очереди, пока последний не ткнулся лицом в горячий, смешанный с пеплом песок…
Багряное солнце еще не проклюнулось над далекой линией горизонта, но вокруг уже стало светлее.
В воздухе плавали сизые сгустки дыма, и Иван, лежа на прогорклой земле, еще не понимал, что они победили…
Осознание вырванной неимоверной ценой победы придет позже, вместе с болью потерь, а сейчас он, пошатнувшись, встал, потом машинально посмотрел на индикатор зарядов, который указывал, что в последнем магазине «шторма» осталось всего восемь патронов, обернулся и вдруг увидел старшину, который с окаменевшим лицом застыл над мертвым, облаченным в изодранный скафандр телом…
Его дыхательная маска была снята, губы Степана беззвучно шевелились, и по выражению лица Булганина становилось ясно, что это не немая молитва, а беззвучные слова страшной клятвы, идущие из глубин души…
Сзади подошел Долматов. Автоматическая снайперская винтовка была заброшена за спину, а на руках он держал скафандр, куда перед боем поместили дрожащее тело Биша.
– Умер… – обессиленно садясь на землю, произнес Андрей. – Умер он, командир…
Опушка лесного массива, неподалеку от разрушенных укреплений. Раннее утро…
Изможденные боем, они похоронили тела четверых погибших и, только отдав последний долг товарищам, собрались на опушке леса, где не так несло гарью от горящих обломков чужих кораблей.
Семь человек, выстоявших против целого сонмища. В их глазах не было ни капли от пережитого ужаса, лишь немая скорбь.
– Что дальше, командир? – спросил старшина, присаживаясь на мягкую прохладную подстилку лесного мха. – Самое время уходить, верно?
Лозин кивнул.
– Нужно отремонтировать два скафандра, – произнес он.