— Видишь ли, дорогой, — промурлыкала я в ответ на его заученную фразу, — не хочу снова ошибиться. Может, увидев Юлию, ты захочешь пережить новую старую любовь и с ней?
Кажется, я его обидела, но вдаваться в подробности его чувств не стала, а просто повернулась на другой бок и заснула. Утром убежала пораньше, до его разочарованного пробуждения. Стуча каблуками по гладкой плитке тротуара, тем ранним летним утром я ощущала себя такой счастливой, что даже боялась взлететь!
И вот он приехал и вновь с предложением. Досада ситуации заключалась в скрытой опасности пересолить. Терять Ведищева во второй раз я не собиралась. Его «неизбежность» для меня снова могла прерваться на несколько лет. Не будет же он вечно гоняться за мной, в конце концов! Бриллиант, как я решила, должен был стать последней каплей в чаше моего согласия. Надев на палец кольцо, я скажу: «Да». Жаль, но придется!
Моя личная жизнь была единственным светлым пятном на общем мрачном полотне событий. Конечно, самым большим горем обернулась смерть Вагифа. Точнее, смерть и то, что она открыла собой: преступление. Известие, что муж, с которым Карина прожила много, очень много лет и которому доверяла больше, чем самой себе, оказался сообщником террористов, убийцей и просто негодяем, подкосило Карину. Смерть папы стала еще одной трагедией для нее и детей, обожавших дедушку. Мама Карины умерла много лет назад, братьев и сестер у нее не было. Родители Вагифа тоже недавно скончались. У нее вообще осталась только я. Я и Олег, если быть точной.
Роберта Аванесовича хоронили, когда я жила еще в доме Ханмурзаева. Поэтому мне не удалось выполнить обещание, данное мной Вагифу перед его смертью, но все же отца Карины похоронили нормально. То есть голову положили вместе с телом. Так что все равно получилось, как хотел Вагиф.
Однажды, в конце июля, мы с Кариной сидели на диване в ее гостиной. Я впервые приехала к ней после выписки из больницы. Раньше она приходила ко мне. Бледная, похудевшая, с кругами под прекрасными черными глазами и с убранными под черную повязку каштановыми кудрями, она еще улыбалась, не желая меня расстраивать!
Сейчас Карина плакала, беспомощно и горько.
— Алла, скажи, что я сделала не так? В чем я провинилась, за что мне такое? — ее голос прерывался рыданиями, она всхлипывала как ребенок. — Я вышла замуж по любви, я бросила карьеру ради семьи, я родила двоих детей. Чем могла — помогала мужу. Почему он так поступил? Ох, если бы можно было спросить у него: зачем?
Ради денег! Я знала ответ: ради денег. А может, он просто сошел с ума, перестал понимать, что творит. И это правда. Я-то помню его безумный взгляд, его пустые глаза. Но Каре ничего такого говорить не хотелось. Следователь и так вывалил все, что знал, прямо ей на голову, без всякой подготовки. Думаю, у него была мысль о соучастии Карины в преступлениях Вагифа. Но доказать это не получилось. Не было таких доказательств.