— Ой, командор, — зашептал на ухо Бендеру бывший допровец, — если по справедливости, то меня почему-то в мандраж кинуло от этих легавых.
— Вы опять за свое, Шура, — упрекнул в ответ Остап. — Дело у нас вполне легальное…
Козлевич молчал, даже и не призывал больше граждан испытать свое счастье — бесплатно отправиться в Грецию или Турцию.
И Бендер, чтобы восстановить прежнее настроение своей команды, начал еще более активно декламировать призыв.
— На счастье, на счастье вам, на счастье… — закричал вдруг по-петушиному бывший уполномоченный по рогам и копытам, поднося билетную банку к стоящим гурьбой пляжникам.
Многие хотели играть «на счастье», но греческого и турецкого не знали. А один загорелый пожилой в очках и в соломенной шляпе громко скептически ответил:
— В совдепии русского не знают, а вы греческого, турецкого там…
— А ты знаешь? — набросился на него парень с фиолетовыми наколками на черном от загара теле. — Знаешь, я тебя спрашиваю?
Но соломенная шляпа с очками постаралась ретироваться от такого вопроса.
— Мочи, мочи десять узлов в час, буржуй недорезанный! — прокричал ему вдогонку наколыцик.
— Спокойно, спокойно, товарищи, кто знает, не знает, прошу играть, граждане! — призывал Остап.
— Только здесь, только здесь, беспроигрышная лотерея! — провозгласил уже успокоившийся от вопросов милиционеров Козлевич.
— Что, потеря духа, Адам Казимирович? — посмотрел на него технический директор. — Ко всякому надо быть готовым, не сразу Москва строилась, как говорил мой приятель Аркаша Нос.
И команда перевода продолжала работать до позднего вечера. До того времени, когда с пляжа уходили последние наиболее завзятые пляжники, а на пляж шли парочки уже с другой целью.
— Все, сворачиваемся, — распорядился, наконец, Бендер.
И необыкновенная беспроигрышная лотерейная игра также неожиданно исчезла, как и появилась. В первый день ее работы у пляжа компаньоны получили по десятку переводов каждого греческого и турецкого слова из загадочной записки старшего помощника капитана «Тринакрии».
И снова великий искатель миллионов до глубокой ночи складывал слова по номерам, как первоклассник — картонки разрезной азбуки, выясняя желанный текст «шифровки».
Утром Остап ходил по комнате и говорил с чувством удовлетворения:
— Как я перечислил, детушки, в нашем активе имеются три служанки и бывший служака дома Романовых. А теперь, благодаря нашей лотерее самобытных переводчиков единоличников, у нас появились новые кандидатуры: дворцовый фотограф Мацков, адрес которого неизвестен, штабс-ротмистр Ромов, поручики Шагин, Крылов, служившие в Алупкинской пограничной зоне и графский садовник Егоров… Но, граждане-господа искатели, мы все же продолжим поиск, вначале через горничных. У них, возможно, узнаем адреса и других… — помолчал Остап и медленно проговорил: — Если они живы.