— А вы, леди, знаете, что если Магомет слишком часто наведывается на гору, то гора может встать и уйти?
«Тупик!» — констатировало выражение лица блондинки.
Ане оставалось лишь усмехнуться.
— Будешь чай? — вроде смилостивилась Земная.
Сольвейг с облегчением уселась на стул и протянула руку к булочке.
— Что это у тебя такое в тарелке?
— Овсяная каша.
— Фу! Каша… Это же пища бедняков, — скривилась блондинка.
— Во-первых, перестань заглядывать в чужие кормушки, — очень зло прошипела Аня. — Во-вторых, пища богов не продлевает жизнь, а ваши так называемые бедняки живут дольше господ только потому, что едят вот такую здоровую «пищу бедняков».
Брюнетка зло ткнула ложкой в кашу и демонстративно отправила новую порцию в рот, в очередной раз вызвав приступ брезгливости у кузины.
— Ой, Аня, ты не представляешь, как здорово во дворце! — Блондинка снова легко перескочила на другую тему. — Слуги бегают на цыпочках, меня раздевают и одевают полдесятка служанок, мне готовят те блюда, которые я захочу. И я каждый день гуляю с его сиятельством, — Сольвейг хихикнула, — с моим женихом.
Аня мысленно стала в стойку: сейчас самое главное — не упустить момент и аккуратно выяснить все, что следует выяснить.
— Что, вот так каждый день свободно гуляете? И он тебе много времени уделяет?
— Ой, Аня, очень много. И такой он странный становится, когда мы за пределы дворца выходим: осторожничает, оглядывается постоянно. Недавно на лодке катались — так он даже маску магическую надел.
— И что же тут странного? Может, он боится наемных убийц?
Сольвейг расхохоталась, махнула рукой, опрокинув чашку с чаем. Засуетилась, подскочила, отряхивая капли с дорогого платья.
— Я смотрю, ты стиль поменяла. — Аня снова отхлебнула сока. — С прогрессивно-провинциального на традиционно-монументальный.
Образ Сольвейг действительно претерпел серьезные изменения: воздушные наряды сменились парчовыми тканями, украшения добавили килограмма два к общему весу, башни из волос возвышались над головой, почти цепляясь за ветки деревьев.
— Так а там все так ходят, — поправляя одежду, объяснила Соль. — Не выделяться же мне из толпы?
— Действительно, — хмыкнула брюнетка, выражая крайнюю степень раздраженности.
Однако проскользнувшие в Анином голосе нотки сарказма снова оказались незамеченными Сольвейг.
— Я вот что подумала. Когда ты на свадьбу ко мне приедешь, надень такое же платье. — Девушка указала на себя. — Не надо публику отвлекать от церемонии.
— Рано еще про свадьбу говорить. — Аня и не собиралась на церемонию, а тем более не желала одеваться по вкусу столичных снобов. — Расскажи мне, пожалуйста, о чем вы разговаривали с наследником на балу. А то мне кажется, что он нас раскусил с самого начала и играл в кошки-мышки.