— А кто должен видеть?
— Да вы же и должны видеть. Вернее, не должны. Оно ж невидимым должно быть.
— Понятно, — сказала Аня вслух, качнув головой и подняв брови.
Именно так выглядела актриса из рекламы шоколадки «Милка», когда соглашалась, слушая рассказ деревенщины про маленького зверька, который заворачивал батончик в фольгу.
— А почему бы его не показать, это невидимое?
— Так про него все равно все знают.
— Так его видели раньше?
— Видели, а как же! Или не видели? — Собеседница засомневалась. Нахмурилась даже.
Теперь Аня видела ту, с которой разговаривала ни о чем: за стеной из воды, за тонкой перегородкой из натянутого в струну воздуха сидело нечто, сотканное из похожей на желе субстанции. Вроде и вода, но густая, еще не замерзшая, но и не подходящая под определение «жидкая».
Земная села в позу лотоса, благо нижнее белье позволяло. «Да и кого тут стесняться?» — вновь подняло голову нахальство.
Тем временем водная владычица разобралась со своими мыслями и снова обратилась к Ане:
— Согрелась?
— Да, спасибо. Теперь намного лучше. Теперь пить и есть хочется.
— О! Этого добра у нас много. — И она указала щупальцем куда-то вверх.
Аня задрала голову: сквозь натянутую водяную пленку начали просачиваться разноцветные фрукты. И если бы девушка не подставила руки, упали бы дары водяного неба прямо в костер.
— Благодарю тебя, о великая и могучая. — Аня поклонилась в сторону говорящего желе.
Знала бы загордившаяся звучными званиями владычица, сколько сарказма прозвучало в словах Земной, не задирала бы нос так высоко.
Снова усевшись на пол из мокрого, но отчего-то теплого песка, Аня принялась за еду.
— Рассказывайте, владычица, что у вас за беда приключилась?
— А с чего это ты взяла, что у нас беда какая-то?
Аня самоуверенно хмыкнула:
— А зачем же тогда вы меня на дно спускали?
Желе замерло, превратившись в статую из льда.
— Беда… — промямлила хранительница. — Есть у нас одна беда.
— Какая же?
— Да даже не знаю, как и сказать-то тебе.
— А вы сделайте глубокий вдох и начинайте говорить.
И желе вздохнуло, даже стенки пузыря колыхнулись.
— Косит моих водяных страшная болезнь.
Аня округлила глаза.
— Неизлечимая болячка.
— А симптомы какие? — Брюнетка принялась терзать апельсин.
— Бледность, вялость, безынициативность, рассеянность… — стала перечислять владычица признаки хвори. — Все как один хандрят.
— Да, — протянула Аня, запихивая очередную дольку в рот. — Страшная болезнь. Апатия опять-таки присутствует?
— Да-да, апатия.
— Хандра, значит?
Желе понуро кивнуло.
— Грустно, невесело им?
Дарительница жизни снова кивнула.