– Да, – тихо слетело с ее побелевших губ.
Никита отбросил нож в сторону, переключив внимание на сумочку матери.
– Не смей! – крикнула она и кинулась к Никите.
Он локтем грубо толкнул ее в грудь. Вероника упала, больно ударившись затылком о дверной косяк. В глазах потемнело, все вокруг закружилось, голову пронзила резкая боль. Когда Вероника открыла глаза, Никита уже потрошил ее сумку. Он перевернул ее, и оттуда посыпались женские мелочи. Сидя на полу с разбитой головой, Вероника наблюдала, как сын разгребал ладонями и отбрасывал в сторону ее зеркальце, губную помаду, бланки рецептов. Он вытрусил содержимое кошелька, оттуда высыпались монеты и со звоном разлетелись по полу. Никита заметил пакетик с деньгами, развернул его.
– Ничего себе! – сказал он, и его глаза заблестели от радости. Он переложил все деньги себе в карман брюк. – Мама, ты прости, я погорячился. Когда-нибудь я тебе все верну.
– Не ври хоть сейчас, – сказала она.
– Я тебе клянусь!
– Положи на место, это не мои деньги. И не твои…
– Были ваши – стали наши, – довольно ухмыльнулся он.
Вероника с трудом поднялась. Никита ей не помог. Она слышала, как по спине ручейком бежит кровь, но уже не чувствовала боли – боль в душе заглушила ее.
– Запомни, – сказала она абсолютно спокойно. – Отныне и навсегда у тебя нет матери, а у меня нет сына.
Никита несколько минут стоял оцепеневший, пытаясь осмыслить услышанное.
– Мама, ты понимаешь, что ты сейчас сказала? Даешь отчет своим словам?
– Ты не расслышал, – произнесла она. – С этого дня у меня нет сына. Я не сошла с ума, не надейся. Я отвечаю за каждое сказанное мной слово.
– Что же ты скажешь знакомым, когда спросят обо мне?
– Я буду говорить всем, что мой сын умер. Тебе помочь собрать вещи или ты сам?
– Сам! Сам! Сам! – закричал Никита. – Я все сделаю сам. А ты не пожалеешь, что выставила за дверь своего единственного сына?
– Чем иметь такого сына, лучше уже никакого не иметь, – сказала она, выделив слово «такого». – И не думай, что у меня не хватит сил говорить о твоей смерти. Нет более страшных слов для любой матери, но поверь мне, я готова это сделать, потому что ты все равно умрешь. Сам прекрасно знаешь, что такие, как ты, умирают молодыми. Наркоман – это мертвец.
– Все мы когда-то умрем.
– Жить можно по-разному, а умереть надо правильно. У тебя еще некоторое время будет жить тело, но мозг разрушится. В тебе уже сейчас не осталось ничего человеческого.
– Хватит читать мне лекции! – вспыхнул Никита.
Он побежал в свою комнату, побросал в чемодан какую-то одежду, быстро оделся.