– Чтобы не потерять такую работу, я нашла для ребенка няню. Заработанных мною денег хватало и на жизнь, и на то, чтобы заплатить ей.
– Ты работала, доверив больного ребенка чужому человеку? – спросил Захарий Ефремович. Почему он раньше не догадался поинтересоваться ее жизнью? Ему казалось, что в жизни Алины такой же порядок, как и в его доме.
– Разве у меня был другой выход? – Алина грустно улыбнулась. – Я даже умудрилась собрать деньги на три операции для сына, и он с трудом, но все-таки может самостоятельно передвигаться.
Захарий Ефремович слушал эту молодую женщину и удивлялся ее мужеству. Сколько же испытаний выпало на ее долю! Но она все выдержала, не сломалась, не упала духом. Она работала у него, никогда не просила денег, не жаловалась на жизнь, не ныла и не плакала. А он настолько привык к ее присутствию в своем доме, что просто не замечал.
– Маленькая, глупенькая Алина, – сказал он, обняв ее за худенькие плечи. – Почему ты мне никогда не жаловалась на трудности?
– Я боялась потерять работу, – ответила она, прижимаясь к его большому и теплому телу.
– Да, глупый вопрос, – вздохнул Захарий Ефремович. – Я просто слепой эгоист.
– Согласна, – тихо произнесла Алина. – Вы действительно слепой.
– Да.
– Вы ничего не замечали.
– Что именно?
– Вы видели во мне посудомоечную машину или пылесос, но не замечали, что все эти годы я вас любила! – выпалила Алина. Она попыталась вырваться из объятий. – Пустите меня! Теперь мне остается только уйти! – Алина расплакалась у него на груди.
– Никуда ты не уйдешь, – сказал он, поглаживая ее по спине. – Теперь я тебя никуда не отпущу. Мы заберем твоего сына и вылечим его. У него есть шансы выздороветь?
– Конечно, – всхлипнула она. – Только нужно много денег.
– Я ничего не пожалею для тебя, – искренне произнес он, – и буду ежедневно вымаливать у тебя прощение. Я начну новую жизнь, совсем другую, только будь со мной всегда, прошу тебя.
– Но не в этом доме.
– Не в этом доме и не в этом городе, – сказал он. – Мы уедем отсюда.
– И никакой продажи наркотиков? – затаив дыхание, спросила Алина.
– После случая с Тимуром никаких наркотиков! – заверил он.
Постепенно ее плечи перестали вздрагивать. Захарий Ефремович сидел, держа в объятиях Алину, пока она не успокоилась. Наверное, она задремала у него на груди, и Захарий Ефремович боялся сдвинуться с места, чтобы не потревожить ее сон. Его рука занемела, но он не посмел даже пальцем пошевелить. Ему хотелось, чтобы эти минуты длились вечно. Он только сейчас, рядом с этой хрупкой и незаметной женщиной, понял, чего ему не хватало в этой жизни. До боли захотелось спешить по вечерам домой, чтобы окна не пугали пустотой черных дыр, а манили теплым светом. Хотелось слышать шлепанье женских тапочек по комнатам, чтобы на кухне гремела посуда и пахло случайно подгоревшим луком. Хотелось, чтобы по дому носились дети, под ногами валялись их игрушки, а маленькая собачка оставила лужу на ковре. Ему хотелось, чтобы в окно влетел футбольный мяч, разбив стекло, а на диване была разбросана детская одежда. И пусть будет пересоленный суп на обед, а на ужин недосоленное картофельное пюре, главное – чтобы была возможность возвращаться туда, где его ждут, чтобы знать, ради кого живешь. Именно в этих простых будничных вещах заключается простое человеческое счастье.