Грядущая ранняя весна вносила свежесть не только в природу, но и в израненную душу Вероники. Ей приходилось медленно, шаг за шагом привыкать к новой жизни. Казалось, что прошлое осталось далеко позади. С ним она похоронила в душе и предательство бывшего мужа, и жестокость сына, и бывшую Веронику. Она начинала все заново. Наверное, так учатся заново ходить и разговаривать больные, перенесшие инсульт. Рядом с ней постоянно был Дэн. Он приходил к Веронике в самый нужный момент и умел вовремя уйти. Он не был навязчив, умел и помолчать; когда надо, с ним можно было поговорить о самом сокровенном. Он сам купил и принес Веронике краску для волос и помог ей закрасить седину. Он настоял на том, чтобы Вероника вышла на работу, но уже на одну ставку. Они вместе пошли в магазин, и Дэн помог ей выбрать новую одежду, чтобы сменить имидж. Он выходил с ней на улицу прогуляться. Он стирал и готовил, пока у Вероники не было ни сил, ни желания заниматься домашними делами. Дэн всюду искал ее сына, но тот как будто в воду канул: никто его не видел после смерти Дианы и не знал, куда он исчез. Следы Никиты потерялись, его не было ни среди живых, ни среди мертвых.
Казалось, Вероника смогла оторваться от тяжелого прошлого и начать новую жизнь, но звонок Никиты в одно мгновение перевернул все в ее душе.
– Здравствуй, мама, – сказал он.
Вероника вздрогнула, будто ее коснулось холодное привидение, которое зовут «прошлое». Она уже поверила, что навсегда закрыла за собой дверь в прошлое, где были похоронены и ее семья, и муж, и надежды, и сын. Когда-то она так ждала такого звонка от Никиты, что слышала его несуществующий звук, он ей снился по ночам, мерещился каждое мгновение, звучал в тиши. Казалось, что ее обманутое, истоптанное близкими людьми уязвимое сердце не выдержит и разорвется на мелкие кусочки, но она научилась жить с болью в душе. Так живут неизлечимо больные люди, ежесекундно утоляя боль. Последние силы Вероника потратила на слова: «Мой сын умер» – самые страшные слова в жизни каждой матери. Странно, но она выжила после этого, хотя из души заживо был вырван изрядный кусок. Услышать опять голос сына было неожиданностью, как будто ей звонили по телефону с того света.
– Добрый день… – ответила Вероника. По старой привычке чуть ли не вырвалось «сынок», но она нашла силы взять себя в руки и подчинить воле каждое слово.
– Мама, прости меня, – сказал Никита, – прости за все.
Как она ждала этих слов! Вероника надеялась услышать их намного раньше, тогда, когда они могли бы растворить в себе гнев и обиду. Сын опоздал со словами раскаяния, оставив навсегда ощущение прикосновения холодного лезвия к шее.