— В том случае, если нынешний дож исчезнет, — договорил Сааведра Фахардо, — а это предполагает и принятие кое-каких мер в отношении его родни, что, впрочем, не наша печаль: пусть этим занимаются сами венецианцы… Так вот, в этом случае его преемником будет избран Риньеро Дзено. Нетрудно представить себе, какие выгоды получит Испания от такой замены. Лютеране и фламандцы получат смертельный удар… Уж не говоря о Франции и ее закадычном друге папе Урбане.
Алатристе кивнул. Последствия просчитать было нетрудно. Даже он, последняя спица в колесе заговора, понимал, что́ сулит Испании воцарение Дзено. Но произнес только одно слово:
— Ловко.
Бальтасар Толедо провел рукой по бритому лицу, словно тоскуя по исчезнувшим усам. Так или иначе, сказал он, после того как сенатор Дзено станет дожем — это не будет касаться ни Алатристе, ни его самого, — найдутся грамотеи, которые озаботятся дальнейшим.
— А у нас — иные докуки, столь же безотлагательные. К примеру, два капитана, вовлеченные в заговор, желают повидаться с вами. И со мной. Поглядеть на нас.
Он протянул руку к бутылке вина, поставленной рядом с жаровней, и вопросительно взглянул на Алатристе. Казалось, Толедо хочет как-то загладить свою недавнюю сухость. Но капитан лишь качнул головой. Он бы с удовольствием выпил третий стакан, но это было бы не ко времени. Нужна исключительно ясная, хорошо соображающая голова.
— Зачем мы им? — спросил он.
— Одного зовут Лоренцо Фальеро, его немецкая рота будет нести караулы во дворце дожа. Другой — некто Маффио Сагодино, который командует далматинцами из гарнизона замка Оливоло. Он обеспечит нам проход в Арсенал.
Алатристе счел такое любопытство вполне резонным.
— Естественно, что они желают познакомиться с нами. Рискуют-то больше нашего.
— Все не так просто, — возразил Толедо. — Начать с того, что они требуют выплатить им загодя некую сумму, о которой раньше речи не было. Большие, говорят, расходы.
— И это тоже понятно. За спасибо и слепец нынче не споет.
— Это не тот случай, — вмешался Сааведра Фахардо. — На те деньги, что они уже получили, можно было купить пол-Венеции. А им все мало.
— Меня несколько беспокоит место, в котором они назначили встречу, — сказал Толедо. — Оно мне не нравится. Я нынче утром побывал там и скажу вам: в самый раз для засады. Просто богом создано.
Он помолчал, желая, чтобы слово «засада» впечаталось в сознание Алатристе. Потом сделал какое-то беспомощное движение, будто желал ухватить нечто в пустоте:
— Время, время… — прибавил он. — Время идет. А у Серениссимы превосходные ищейки. И чем ближе день выступления, тем больше народу осведомлено о наших планах. И оттого — выше вероятность, что заговор будет раскрыт.