Он и его семья приехали только в начале июля – позже, чем в предыдущие годы. В последние две недели июня Димити наведывалась в «Литтлкомб» по четыре раза в день, чтобы проверить, не там ли они, и возвращалась с таким грузом страха и беспокойства, что у нее подводило живот и она не могла ни есть ни пить. Мать устраивала ей беспощадные выволочки. Однажды она так толкнула Димити, когда выкипела вода в кастрюле и картошка пригорела, что бедняжка едва не раскроила себе голову о стену. Валентина трясла дочь и, чтобы улучшить ее аппетит, заставляла пить укрепляющий настой из дубовой коры, потому что у девушки начали выступать не только ребра, но и ключицы, а щеки потеряли округлость и цветущий вид.
– До этой зимы ты выглядела моложе своих лет, Мици. Юный вид лучше сохранять как можно дольше, чем терять его за так. Ни один мужчина тебя не захочет, если ты состаришься раньше времени, – ругалась Валентина, прижимая насильно чашку с горьким отваром к губам дочери. – Недавно Марти Кулсон о тебе спрашивал. Что ты на это скажешь? – проговорила она сухо и великодушно отвернулась, когда смысл ее предложения дошел до дочери и глаза у той широко раскрылись от ужаса. У Димити перехватило дыхание, и ей удалось выдавить из себя лишь невнятный звук. Валентина резко сказала: – Мы живем в мире, где каждый должен вносить свою плату, Мици. Ты родилась с таким личиком не за здорово живешь, и если этот твой художник не появится в этом году… то, знаешь ли, придется искать другой способ заработать. Понятно?
Утро, когда семейство Обри наконец приехало, выдалось теплым и солнечным. Димити сидела на воротах, ведущих на пастбище к западу от «Литтлкомба», когда заметила, что над дорогой вздымается большое, похожее на овцу облако белой меловой пыли, свидетельствующее, что по ней кто-то едет. Когда же приблизился синий автомобиль, девушка испытала такое облегчение, что вся обмякла, соскользнула с ворот и упала прямо на пыльную землю. Ее буквально парализовало от радости, и она не удивилась, когда по щекам потекли слезы. Затем она встала и пошла к их дому, вытирая лицо грязными ладонями. Она видела, как из ворот сада выскочили Элоди и Делфина вместе с еще одной девочкой, которой она не знала, и побежали по дорожке, ведущей к пляжу. Элоди за год стала гораздо выше, а Делфина отрастила длинные волосы. Внешний вид сестер свидетельствовал о том, что со времени их прошлого приезда они познали все прелести жизни, тогда как сама Димити не изменилась и осталась все той же. Она смотрела им вслед, пока гибкие фигурки не скрылись из глаз, а затем пошла к открытой двери, ведущей на кухню. Кровь пульсировала у нее в ушах, так что девушка почти ничего не могла слышать.